Россия нэповская

Русские академические группы поддерживали тесные связи с Русской православной церковью. Эти контакты позволяли ученым взаимодействовать с деятелями РПЦ в вопросе адаптации российских эмигрантов[758]. Проводились совместные благотворительные вечера, отмечались юбилейные даты, осуществлялись сборы пожертвований в пользу малоимущих, на поддержку высших учебных заведений и проч. Создавались опекунские советы, цель которых — «поддержание на плаву» российских гимназий, пансионов и библиотек. В советы эти входили как представители русской церкви, так и члены РАГ.

Обращаясь к судьбам русской эмиграции, просто невозможно обойти стороной обыденную жизнь — поиск средств ради хлеба насущного, покупки одежды и обуви, оплаты жилья, обучения детей, медицинского обслуживания и прочее. Огромному количеству бежавших из России пришлось нелегко, хотя бы по тому, что на родине они жили за счет процентов с банковских вкладов, с собственных имений или ценных бумаг, а порой, влачили жизнь «на русское авось». Потеряв в результате революций, Гражданской войны и эмиграции источники существования, им пришлось идти искать работу, о которой в прежние времена и не думали. Так, например, бывшие офицеры и генералы Русской армии, осевшие во Франции переквалифицировались в водителей такси, а казакам пришлось спускаться в угольные забои или трудиться грузчиками в портах.

Искать работу пришлось всем — от известных в России отпрысков дворянских фамилий до вчерашних безымянных гимназистов. Исключения в виде социального обеспечения были редкостью. Учились русские эмигранты и считать заработанные деньги, мало кто стремился, как в былые времена, поистратиться в казино или шикарном ресторане. Зарплату расписывали на самое необходимое. В первую очередь — на страховку по болезни или инвалидности (многим россиянам подобные траты были в новинку, но без них, как оказалось, никуда), в пенсионный фонд, на оплату квартиры и обучение детей. Скромность в одежде и еде отличала российских эмигрантов, и по этим двум признакам их безошибочно определяли и в Париже, и в Лондоне и в Нью-Йорке.

Вообще процесс адаптации проходил крайне медленно и болезненно, нередки были сообщения о самоубийствах! Причины последних — неустроенность быта. Выживали самые крепкие и выносливые, не чурающиеся любой работы, умеющие считать каждую копейку, использующие все предоставленные эмигрантам права. И, конечно, самое главное, что поддерживало русских беженцев — «плечо» соседа и готовность прийти на помощь терпящему несчастье одноплеменцу. Многочисленные благотворительные фонды российской эмиграции (обладая совершенно крошечными суммами) опирались в своей деятельности на многочисленный слой малоимущих, прекрасно понимая, что именно последние, а не отдельные эмигрантские «нувориши» поддержат «братьев по несчастью».

Об эмиграции можно говорить много и по разному. Ее потенциал, научный, культурный, политический и проч., мог сокращаться до критических размеров, но он никогда не мог сам о, ликвидироваться. И заслуга в самосохранении и самоидентификации принадлежит первой волне эмиграции. Именно двадцатые годы явились для культурного слоя эмиграции своеобразным «золотым десятилетием», когда не просто огромный творческий багаж передавался от одного поколения другому, но когда зарождались новые имена, формировались новые направления, создавались новые школы, и русская культура обогащалась новыми достижениями, появление которых в самой России было тогда немыслимым.

Глава X Опора на собственные силы или кредит мировой революции?

С. А. Павлюченков

«Новая оппозиция»

Кампанию против Троцкого в 1923–1924 годах Сталин проводил уже с точным прицелом на решение задач следующего этапа борьбы за личную власть. Обострение отношений в «тройке» стало проявляться едва ли не сразу после ее возникновения. Еще в июле 1923 года Зиновьев очень раздраженно писал Каменеву о том, что их противники говорят о какой-то тройке: «На деле нет никакой тройки, а есть диктатура Сталина»[759].

В такой нестабильной ситуации Сталину был просто необходим публичный скандал с Троцким, чтобы отвести все внимание своих компаньонов на борьбу с ним. И то, что Троцкий обрушился именно на Зиновьева и Каменева, в связи с их поведением в октябре 1917 года, заставив тех защищать свое большевистское реноме перед широкой партийной аудиторией, было настоящим подарком для Сталина.