Россия перед вторым пришествием

естественно вышедшему из прежнего славянофильства), ни по пути другой дисциплины — по дороге в Рим, указанной Соловьевым, — то она (Россия) распустится сперва очень пошло в либеральном и безцветном все-славянстве; а потом протянет не хуже Франции лет сто, опускаясь быстро все ниже и ниже и... погибнет! — Как она может погибнуть? Очень легко даже и как Государство. Вообразим себе, что лет через 50 каких-нибудь весь Запад сольется (мало-помалу утомленный новыми европейскими войнами) в одну либеральную и нигилистическую республику наподобие нынешней Франции (она надолго и <нераз-6орчиво> к прочной монархии не сумеет уже вернуться). Положим, что и эта форма солидной будущности не может иметь, но так как всякое, хотя бы и преходящее, но резкое направление человеческих обществ находит себе непременно гениальных вождей, — то и эта обще-федеративная республика лет на 20-25 может быть ужасна в порыве своем. Если к тому времени славяне, только отсталые от общего разрушения, но не глубоко по духу обособленные, со своей стороны не захотят (по некоторой благой отсталости) сами слиться с этой Европой, а будут только или конституционным царством, или даже и без конституции, только, как при Александре ll-м, монархией, самодержавной в центре и равноправной, однообразно-либеральной в общем строе, то республиканская все-Европа придет в Петербург ли, в Киев ли, в Царьград ли и скажет: «Откажитесь от вашей династии или не оставим камня на камне и опустошим всю страну». И тогда наши Романовы, при своей исторической гуманности и честности, — откажутся сами, быть может, от власти, чтобы спасти народ и страну от крови и опустошения. И мы сольемся с прелестной утилитарной республикой Запада... Стоило «огород городить»! Хороша будущность!

Но если мы будем сами собой, — то мы в отпор опрокинем со славой на них всю Азию — даже мусульманскую и языческую и нам придется разве только памятники искусства там спасать.

И так как гибнуть когда-нибудь нужно, то пусть славянство независимое и великое, религиозное (так или иначе: по-Оптински или по-Соловьевски), сословное, мистическое, поэтическое, пусть оно лет через 500 будет жестоко завоевано пробужденными китайцами и пусть покажет новые и последние (перед концом света) примеры Христианского мученичества... Это и для достоинства нашего лучше, и для спасения наибольшего числа душ, конечно, выгоднее, чем любезное примирение с утилитарной подлостью будущей ( и неизбежной) Западной все-республики.

Что-нибудь одно: или путь обновленной духовно дисциплины (Римской ли, Византийской ли, все равно в этом случае) — или путь слияния зря сперва с безцветными все-славянами, а потом растворение в серой машинной все-Европе...»⁵⁴

(3.6.1890, Оптина Пустынь): «...Допустивши даже, что будут еще (до неизбежного и надвигающегося светопреставления) один или два новых культурных типа, мы все-таки не имеем еще через это права (рационального) надеяться, что этот новый культурный тип выработается непременно весьма уже старой Россией (900 лет с крещенья! И больше 1000 с призвания князей!) и ее славянскими единоплеменниками, отчасти переходящими (как болгары и сербы) прямо из свинопасов в либеральных буржуа, отчасти (как чехи и хорваты') давно уже насквозь пропитанными европеизмом. И мне бы очень хсггййось хоть с того света увидать этот новый и пышный (4-х основный. rio Данилевскому) культурный всеславянский тип! — Но увы! Приучи благоприятные есть; но они так слабы и так еще мелки... И неблдго^р_{ИЯТНОГО со всех} сторон так много, что мне, признаюсь, все чаще и ч&це представляется такого рода печальная картина: эта национальная £ религиозная реакция, которая теперь довольно сильна в русском обществе, не есть ли это одна из тех кратковременных реакций к лучшему, к здоровью и силе, которые иногда испытываю на себе и я (например) в моей старости? — Таких малых реакций, небольших обратных течений на старой почве было в истории много (постарайтесь припомнить); но все это не было реакцией вековой на новых основах; примерами последних были: Византийское Православие, потом через 400-500 лет для Запада — феодализм и Папство; а для Востока — мусульманство и буддизм (привившийся в Китае и Тибете).