Россия. Погружение в бездну

Следует признать справедливость оценки состояния нашей страны к августу 1991 года, данной советским руководством в лице ГКЧП. Однако переломить ситуацию Комитет не сумел. 21 августа он перестал существовать. Затея провалилась. Причастные к ней лица были арестованы и заключены в московскую тюрьму с умиротворяющим названием «Матросская тишина». Рекою полились суждения о происшедшем. К настоящему времени о событиях августа 1991 года написано немало. В различных публикациях они изображаются как переворот или путч. Здесь нет необходимости в полном обзоре этих публикаций, но о некоторых сказать все же придется.

Не следует думать, будто идея о перевороте и путче возникла в результате неторопливого и всестороннего осмысления событий 19–21 августа 1991 года. Она появилась мгновенно после выступления гэкачепистов, будто была заготовлена заранее и хранилась до случая, чтобы в нужный момент и быть запущенной. Эта идея фигурирует уже в документах российского руководства, обнародованных 19 августа. В обращении «К гражданам России», сочиненном Р. И. Хасбулатовым, С. М. Шахраем, Г. Э. Бурбулисом, И. С. Силаевым, М. Н. Полтораниным и В. Н. Ярошенко[764], говорилось, что «в ночь с 18 на 19 августа 1991 года отстранен от власти законно избранный президент страны. Какими бы причинами ни оправдывалось это отстранение, мы имеем дело с правым, реакционным, антиконституционным переворотом». Обращение называет членов ГКЧП путчистами, потерявшими «всякий стыд и совесть». Одновременно с обращением Президент России Ельцин издал Указ, в котором постановил: «Считать объявление Комитета антиконституционным и квалифицировать действия его организаторов как государственный переворот, являющийся ни чем иным как государственным преступлением»[765]. Позднее в своих «Записках президента» Ельцин будет оперировать аналогичными понятиями: «заговор», «переворот», «путч», «хунта» и т. д.[766].

По примеру Ельцина правительство Молдовы заявило ночью 19 августа, что «отстранение от руководства страной законно избранного Президента СССР — антиконституционный путч, государственный переворот, организованный реакционными силами»[767]. Тогда же, 19 августа, в различных обращениях и призывах посыпались такие штампованные словечки, как «военный путч», «хунта» и пр.[768].

Итак, «государственный переворот», «путч», «антиконституционный путч», «военный путч», «хунта» — вот набор терминов, квалифицирующих деятельность ГКЧП и введенных в оборот в первый же день деятельности этого Комитета. Поэтому Горбачев был отнюдь не оригинален, когда в своем Указе от 22 августа 1991 года писал: «В ночь на 19 августа группа заговорщиков захватила власть с намерением осуществить государственный переворот…

Так называемым ГКЧП издан ряд актов, имевших целью установить диктаторский режим и свернуть страну с пути демократических преобразований»[769]. Горбачев определил действия ГКЧП как заговор[770].

Он стал, пожалуй, первым, кто буквально «вдогонку» августовским событиям написал и опубликовал специальную книгу. Правда, книга эта небольшая, на шесть с половиной учетно-издательских листов, но все-таки книга, работа над которой требовала серьезного осмысления случившегося, следовательно, времени. Она была подписана в печать 21 октября 1991 года, т. е. ровно через два месяца после провала ГКЧП. Интересное, хотя, быть может, и случайное совпадение. Однако еще любопытнее очень сжатый срок ее подготовки: не более, по-видимому, полутора месяца, а если взять в расчет обращение к читателю, предпосланное основному тексту и датированное сентябрем 1991 года[771], то несколько недель[772]. Конечно, сделать книгу можно и в столь короткий срок, но в других, надо полагать, условиях, чем те, в которых находился ее автор, когда вернулся в Москву из форосского «пленения». Ведь на него тогда накатилось столько забот, переживаний, опасений и страхов, что можно только дивиться тому, как удавалось ему выкраивать время для работы над книгой[773].