Россия: прорыв на Восток. Политические интересы в Средней Азии

Самыми активными выразителями коллективной подавленности были молодые лирики, одухотворенные националистическими идеями, – утописты и наивные политики, мечтавшие о независимой Средней Азии. Одним из них был Магжан Жумабаев, который публиковал поэмы в 1912 году в журнале «Ay qap» и который в 1920-х годах считался самым значительным современным казахским лирическим поэтом. Его постреволюционный восторг, связанный с обретением Востоком независимости, сменился горьким разочарованием. Этим чувством проникнуты его книги стихов, такие как «Каркит» («Мешок из верблюжьей шкуры»), «Вауап» («Повествование») и «Олим/Ажал» («Смерть»), которые он опубликовал в середине 1920-х годов. Почти сверстник этого казахского националиста, узбекский писатель Абдулхамид Чолпан вызвал ярость подмастерьев пролетарской среднеазиатской литературы публикацией в 1923 году элегии о русификации и советизации под названием «Бузулган олкага» («Погубленная земля»). Современники Чолпана, подобные киргизскому поэту Касыму Тыныстанову, прославляли отечество тем, что красочно воспевали прекрасное озеро Иссык-Куль и могучие горы Алатау. В своей основной литературной работе 1925 года «Qasim irlarnin jiynaghi» («Сборник поэм Касыма») Тыныстанов воскресил воинственный клич: алаш! – вошедший в название казахской националистической партии Алаш Орда. Хотя сначала, в 1920 году, он не признал перемены к худшему в поэме «Алашга».

Возникновение пессимистических мотивов в националистических киргизских, туркменских произведениях коммунистические критики приписывали негативному влиянию литературного наследия: «…Основной тон – глубокий пессимизм, разочарование, которое особенно усилилось в творчестве последних предреволюционных поэтов (мулла Мурат, мулла Непес, мулла Дурды и других), – в целом формирует фон для произведений Кулмухаммедова… это следует объяснить тем… что националистическая группа поэтов советского периода… предвосхищает окончательную гибель собственного класса».

Абдулхаким Кулмухаммедов, автор «Умит ялкымлары» («Пламя надежды») (1926) и многих других книг, неоднократно избирался объектом нападок, подобно националистически настроенным общественным лидерам. Это было вызвано его отчаянной оппозицией русским коммунистам, которых он изобразил аллегорическим образом:

Пройдет ли черная зима [русская оккупация] по истечении многих лет?
Говори, плачь, любимая музыка!
Прекрасные, благотворные ветры небес,
Скажите мне, когда наступит моя желанная весна [освобождение]?

В том же ключе написана узбекская поэма «Авунчак» («Утешение») Фитрата:

Преграждают путь лунному свету
Эти черные как смоль, дрожащие тучи [русские].
Когда подует сильный ветер, они рассеются.
Это принесет нам день надежды!

Националисты, многие из которых стали впоследствии коммунистами, сочиняли аллегории в стихотворной и драматической форме, но простые люди вряд ли могли ошибиться в том, что они подразумевают. В результате таджикская пьеса «Восстание Восе» Фитрата, «Эмир Алим-хан» Багдадбекова и другие были признаны неприемлемыми для коммунистического режима. Таджикская фарсовая пьеса «Шутник», например, изображает таджикских комсомольцев в виде завсегдатаев кафе, к которым пристает неопрятный и тупой грубиян, одетый на русский манер в грязные рабочие брюки с большими карманами. Он пьяным голосом поет:

Отдайте мне, передайте
Все, что у вас есть,
Наполните мои карманы
И не забудьте хлопок.

Такое дерзкое, очевидное высмеивание эксплуатации Таджикистана и других территорий Средней Азии в качестве колоний, производящих хлопок, явилось примером интеллектуального мужества, до сих пор не признанного, именно в тот период, который запомнился в другом отношении, – пассивным принятием жителями Средней Азии собственного бесправия.

Оды Сталину

К 1930 году большинство местных выдающихся деятелей национальной литературы, чье творчество отражало их оппозиционное отношение к советским порядкам, получили позорные ярлыки опасиз (по-казахски), эки жюздуу (по-киргизски) или икиюзламачи (по-узбекски). Каждый из них означал «двурушник» и имел политический смысл «националист, скрывающий свою враждебную сущность под личиной участника партийной оппозиции». Наклеивание ярлыков в этот период стало важной частью литературной борьбы в Средней Азии, в результате которой многие выдающиеся деятели – «двурушники» были навсегда устранены секретной службой. Впоследствии «двурушник» поменялся на «врага народа», халк дусмени (по-казахски) и халк душманы (по-киргизски). Чтобы предотвратить разгорание конфликта, некоторые местные лидеры пошли на примирение с властью.