Сами по себе эти противоречия не новые. Раньше они также имели место, пусть и не столь выраженно, как проявляются сейчас. Однако, раньше у обоих сторон была уверенность в возможности достижения этих конечных целей чисто политическими методами. В особенности со стороны США, добивавшихся своего многочисленными договорами, условиями к договорам, явочными нарушениями своих же договоров и прочей игрой на грани фола. Этой линией, наиболее ярко проявившейся на примере Югославии, Ирака (достаточно вспомнить, что предлог для вторжения в 2003 году — наличие у Саддама Хусейна химического оружия — на поверку оказался сфабрикованным), Афганистана, Ливии, Сирии, а также на примере «цветных революций», в организации которых американцы принимали весьма и весьма активное участие, в сочетании с резким ростом военной компоненты американской внешней политики, они подвели российское руководство, да и не только его, к мысли, что не стоит верить договорам с США, не говоря уже об устных обещаниях. Диалог, который вполне себе существовал в 2000-е годы, на глазах разлаживался. Причем в наиболее важной его части — контролю за вооружением. Так развалился ДОВСЕ — Договор об обычных вооруженных сила в Европе, который устанавливал лимиты на количество войск, бронетехники и других вооружений в странах Европы. Он не позволял создавать крупных наступательных группировок и был главным средством предотвращения войны в Европе. Причиной развала договора стало расширение НАТО на восток, включение в блок стран Восточной Европы — бывших членов Варшавского договора, что сместило баланс вооружений в пользу НАТО, планы размещения в Восточной Европе американских систем ПРО. Россия предлагала адаптацию договора. Соглашения найдено не было, и в июле 2007 года президент России Владимир Путин издал указ о приостановлении действия ДОВСЕ до принятия соглашения об адаптации. Это означало прекращение инспекций, а также отказ от ограничений, налагаемых договором. В ноябре 2011 года США и Великобритания заявили об отказе предоставлять информацию согласно ДОВСЕ.
Это был поворотный пункт. Сейчас отношения между Россией и США еще больше накалились. В ноябре 2015 года министр обороны США Эштон Картер заявил о принятии мер по сдерживанию «российской агрессии», и провозгласил программу модернизации ядерного оружия, стратегических бомбардировщиков, строительства новых подводных лодок — носителей ядерного оружия, развития новых систем вооружения. Это был американский ответ на присоединение Крыма к России и к впечатляющей и во многом неожиданной для НАТО демонстрации новых возможностей российской авиации и высокоточного оружия в Сирии.
Итак, противоречие есть, отношения ощутимо сдвинулись к его вооруженному разрешению. Столь острого положения не было со времен последнего обострения Холодной войны в 1983 году.
Но что же может толкнуть стороны к войне? Ведь, как показывает тот же опыт Холодной войны, балансирование на грани войны может продолжаться весьма продолжительное время и заканчиваться пусть и худым, но миром. На мой взгляд, такой фактор есть. Этот фактор — кризис компетентности политического руководства стран НАТО.
Все же, главные участники Холодной войны: Хрущев и Кеннеди, Брежнев и Картер, Андропов и Рейган были участниками или даже руководителями во время Второй мировой войны. Хрущев был членом Военного совета ряда фронтов, лично участвовал в Сталинградской битве, а потом руководил партизанским движением на Украине. Кеннеди командовал торпедным катером, участвовал в боях на Тихом океане и даже был потоплен японским эсминцем в сражении у острова Науро. Брежнев работал в политуправлении ряда фронтов и лично участвовал в сражениях за Малую Землю под Новороссийском. Картер служил офицером-подводником в Тихоокеанском флоте США. Андропов руководил партизанским движением в Карелии. Рейган сначала служил офицером в порту Сан-Франциско, а потом перешел в ВВС в службу по связям с общественностью, позднее в кинопроизводственный отдел. Личный опыт участия в большой войне определенно удерживал этих лидеров от резких шагов. Зная, что это такое — мировая война, они предпочитали не доводить противоречия до крайности и явно отдавали предпочтение договору, хоть самому худому. Хотя уж возможности разодраться по-настоящему и с размахом у них, конечно, были.