Россия. Снова эксперимент

Но к этому мы еще вернемся, а пока посмотрим, каким образом рынок наполнялся товарами. Естественно, что коллапс производства не способствовал этому наполнению, а часть товаров, припрятанных кооперативами в ожидании грядущего повышения цен, тоже не могла полностью решить проблему. Пришлось снять все ограничения на импорт, и только это позволило наполнить магазины. С тех пор, и по сей день в какой-то степени, полки продовольственных магазинов заполнены относительно дешевыми импортными продуктами, увы, не самого лучшего качества, среди которых долгое время доминировали пресловутые «ножки Буша». Но сначала вмешались и другие непредвиденные проблемы со снабжением продовольствием, прежде всего, в Москве и Ленинграде.

Но все по порядку. Еще в самом конце 1991 года Ельцин, назначивший себя по совместительству главой правительства (Гайдар до самой отставки оставался в роли и.о.), провозгласил официально рыночные реформы, первыми этапами которых были: либерализация цен, финансовая стабилизация, приватизация. Они входили в комплекс шоковой «терапии». При этом Ельцин пообещал, что ухудшение ситуации будет продолжаться лишь первые полгода, а потом наступит фаза «процветания», когда мы догоним передовые страны. Знакомые нотки. При социализме уже выдвигался лозунг – догнать и перегнать передовые капиталистические страны. Не получилось. Что ж, попробуем при капитализме. Версия для наивных. Но клюнули на нее не только наивные, русский народ ведь доверчив. Даже множество людей с довольно высоким уровнем интеллекта рассуждали: мол, все прошли через это, и мы должны пройти. Эти интеллектуалы совершенно не задумывались о том, что все другие страны проходили это не «нахрапом», а в процессе эволюции. Что уж говорить, если из такой «доверчивой» среды и вышли «младореформаторы». Я был одним из немногих распознавших порочность реформ, в отличие от чуть выше упомянутых «доверчивых интеллектуалов». В результате возникла эта книга и желание бежать как можно скорее от этого беспредела. Увы, пришлось вкусить его в полной мере в течение двух лет, ибо деньги и сбережения завлабы обратили в труху. Пришлось ограничить себя во многом, чтобы то желание сбылось. Отпуск цен был назначен на 2 января 1992 года. И тут Ельцин опрометчиво заявил, что «готов положить голову на рельсы», если цены увеличатся более чем в 3 раза. И когда цены подскочили в десятки раз, люди выходили на демонстрации с лозунгами «Ельцина на рельсы!» Не прислушались к предостережению американского профессора А.Янова о том, что отпуск цен в условиях тотального дефицита подобен операции на сердце без наркоза [82]. Но народ и это выдержал, не умер от шока. Эксперимент продолжился, все больше нагружаясь на плечи народа. Тут нелишне напомнить, что еще находясь в оппозиции, Ельцин бравировал, что его правительство (тогда еще РСФСР) предлагает программу перехода к рынку без ухудшения уровня жизни народа. Прошло совсем немного времени, и уже очутившись у власти в новом государстве, он даже не вспомнил о своей браваде и всю ответственность за ошибки и упущения своего предшественника, да и за свои собственные, переложил на плечи того же народа.

Отпущенные цены «взбесились» в первый же день, 2 января. Вот некоторые цифры: «Хлеб подорожал в 10–15 раз, молоко – в 15–20 раз, масло и сметана – в 30 раз, картофель – в 10–20 раз… Вечером по телевизору выступил Геннадий Бурбулис. Сказал, что после того, как цены отпустят, магазины станут напоминать музеи. Он, наверное, имел в виду, что там все будет. А мы, посетив торговые точки, подумали: будем приходить и смотреть» [27, стр. 5]. Бурбулис и в последующем довольно часто мелькал на экране, прославляя рыночные реформы. Бывший лектор-марксист переродился в главного идеолога-рыночника. Занимая никому не ясный пост государственного секретаря, он из Белого дома перебрался на Старую площадь и занял там кабинет главного идеолога социализма М.Суслова, символизируя тем самым торжество новой идеологии. И до конца 1992 года, когда Ельцин решил расстаться с ним, рьяно осуществлял идеологическое прикрытие рыночных реформ.