Россия. Сталин. Сталинград: Великая Победа и великое поражение

Но, ухватившись за это последнее в ряду слово, чего только ни наплели с пеной на губах русофобы. В недавно тихо и незаметно, без причастия и соборования, без панихиды и некролога почившем «Огоньке» Виталий Коротич (Аон- то где?) в 1989 году напечатал стишок тогда уже тоже почившего инструктора политотдела 57-й армии, так и называвшийся - «Терпение»:

Сталин взял бокал вина (Может быть, стаканчик коньяка), поднял тост, и мысль его должна сохраниться на века:

За терпение!..

Вытерпели вы меня, - сказал вождь народу. И благодарил.

Это молча слушал пьяных зал, ничего не говорил…

Во-первых, никакого молчания не было, Сталин выступал последним, а до него говорили много. Во-вторых, зал не молчал и во время тоста - то и дело раздавались возгласы одобрения и вспыхивали аплодисменты. В-третьих, «пьяных зал»- это Жуков и Рокоссовский, Шолохов и Шостакович, Уланова и Курчатов, Игорь Моисеев и Коненков… Вот такая всеохватная ненависть.

А что мы слышим теперь? Упоминавшийся выше академик приводит строки Некрасова, обращенные к русскому народу:

Чем был бы хуже твой удел,

Когда б ты менее терпел?

И соглашается с другим автором, который об этих строках сказал: «Большего непонимания русского народа трудно представить». Они, видите ли, лучше знают народ, чем великий поэт. Да, да: «Для русских терпение не удел, а высокое качество, за что его уважают другие народы». Тут вернее сказать о терпимости, об уживчивости русских с другими народами, о его дружелюбии, отсутствии у него ксенофобии, которая и ныне мерещится нашим правителям.

А терпение бывает разное. Одно дело терпение, повторюсь, к тяготам войны, основанное на вере в победу и в свое руководство, о чем говорил Сталин, упомянув об ошибках и «отчаянном положении в 1941-1942 годы»: «Иной народ мог бы сказать правительству: вы не оправдали наших ожиданий, уходите прочь, мы поставим другое правительство, которое заключит мир с Германией и обеспечит нам покой. Но русский народ не пошел на это». Однако совсем другое дело - терпение к угнетателям чужеземным или своим. Его у русского народа не так уж много.

Ни один народ не подвергался столько раз иноплеменным вторжениям и не отстаивал свою национальную свободу. Только припомните: татаро-монгольское иго, шведы и немецкие рыцари, разгромленные Александром Невским, поляки с кучей Лжедмитриев, опять шведы со своим Карлом и Мазепой, французы с Наполеоном во главе всей Европы, опять французы, англичане, турки да итальянцы все вместе в Крыму, немцы со своим Вильгельмом, три похода Антанты вкупе с американцами и японцами, опять немцы, в сто раз посиль- невшие и пострашневшие… И что с ними со всеми случилось на русской земле среди нечуждых им гробов, которых становилось се больше и больше?

В то же время нигде в мире не было столько самых решительных выступлений против социального угнетения: соляные, холерные, медные, стрелецкие, картофельные бунты и мятежи, восстания и крестьянские войны под руководством Болотникова и Булавина, Разина и Пугачева, революции 1905 года, Февральская, Октябрьская… И очень странно, если Путину и Медведеву в тревожных снах не слышатся слова, которые народ мог сказать, но не сказал в 1941-1942 годы: «Вы не оправдали наших ожиданий, уходите прочь из первых трех рядов, мы поставим другое правительство, которое отменит все ваши людоедские реформы и обеспечит нам покой». Сталин хорошо знал, что такое терпение и терпимость русского народа.

Не было в истории человека, вокруг имени которого спустя даже 50-60 лет после его смерти так бурно бушевали бы страсти. Все негодяйство России и Западного мира поносит и проклинает Сталина, доходя при этом до пароксизмов полного тупоумия. «Ростом он был карлик! - вопиет вечно веселенький телевизионный Эдвард Гуинплен, прогуливающийся у меня под окнами в ботинках на дутой подошве, называемых в народе «г….давами». - Когда на съездах он делал доклады, ему на трибуну подставляли скамеечку». На самом деле Сталин даже в прямом смысле был на полголовы выше Путина (168 см) и на целую голову выше Медведева (156 см.). Но Гуинплен не смеет этого даже знать. Бенедикт Сарнов, 65 лет считающий себя критиком, и Рой Медведев, уверенный, что он историк, ссылаясь друг на друга, пишут, будто у Сталина был такой низкий лоб, ну, такой низкий, что Политбюро приняло секретное решение: «На всех портретах вождя увеличивать его лоб на 2 сантиметра. За невыполнение- расстрел на месте». А как быть, если портрет всего со спичечный коробок? Все равно расстрел. Тот же Рой стыдит: «Он не умел плавать!» Может быть. Но, с одной стороны, когда в молодости на его глазах в Баку с пирса упала в море маленькая девочка, он, не дожидаясь водоплавающего Роя, кинулся в воду и спас девочку. Оказалось, ее звали Надя Аллилуева. С другой стороны, говорят, Гитлер был отменным пловцом. И что? Однажды так глубоко нырнул, что не вынырнул.