Россия. Уроки прошлого, вызовы настоящего

Аналогичная картина имела место в 8-й танковой дивизии. К докладу о боевых действиях дивизии приложена «Ведомость наличия боевых и вспомогательных машин». Она показывает исключительную живучесть вспомогательных машин в сравнении с танками. Так, согласно Ведомости к 01.08.1941 г. из 312 танков, числившихся за дивизией, осталось всего 3 единицы (?!), из 572 грузовиков ЗИС-5 уцелело 317, 360 ГАЗ — 139, а из 23 легковушек — 17 продолжали исправно возить военачальников.

Ответ на эту загадочную арифметику может дать запись одного из руководителей Генштаба Красной армии, выполненная на таблице с данными количества убыли танков и машин 2-го и 18-го мехкорпусов Южного фронта. Цифры потерь (они близки к тем, что приведены в донесении по 8-й т. д.) подчеркнуты его рукой, а внизу листа имеется приписка:

«…ясно — тылами не руководили, они поддались панике и драпанули, оставив корпуса без б. припасов и ГСМ»[71].

В целом потери Вооруженных сил Советского Союза в июле — сентябре 1941 года составили:

«…безвозвратные: убито и умерло на этапе санобработки — 465 400 человек, пропали без вести и попали в плен — 2 335 500 человек. Последняя цифра составила 52,2 % от общей численности потерь»[72].

Делай как я

Неорганизованность, потеря боевого управления, непрофессионализм командных кадров и растерянность, царившие в рядах Красной армии, а также ряд других факторов работал на гитлеровцев и тем самым обеспечил вермахту временный успех в войне. Вместе с тем тот урон, что понесла Красная армия, мог быть значительно ниже, если бы во главе бригад, дивизий и армий стояли грамотные, решительные и инициативные командиры. Люди, знающие службу не понаслышке, подтвердят: в боевой обстановке для подчиненных одним из важнейших условий их осмысленных действий и готовности пойти на жертвы, является уверенность командира в себе и подчиненных, бережное отношение к их жизням, наличие воли действовать по реально складывающейся обстановке, а не по «слепым» приказам сверху.

В 1941 году большинство советских командиров, к сожалению, не обладало такими качествами. Это была не их вина, а беда, порожденная репрессиями 1937–1938 годов. Убитая страхом ареста, снятия с должности способность к самостоятельным действиям, привычка по каждому поводу согласовывать свое решение с вышестоящими командирами и партийными органами, оказались губительными для сотен тысяч красноармейцев в критической обстановке начала войны.

К счастью, были и другие командиры. Их профессионализм, мужество и воля позволили Красной армии ценой огромных жертв сорвать гитлеровский блицкриг. Именно они и их подчиненные, воспитанные в духе патриотизма и любви к Родине, знавшие хорошо свое дело и заложили фундамент будущей победы. Примером тому были жизнь и боевая деятельность Ивана Лаврентьевича Устинова.

Войну он начинал лейтенантом, оперуполномоченным особого отдела НКВД, в 1970–1974 году в звании генерал-лейтенанта руководил военной контрразведкой КГБ при Совете Министров СССР. Простой паренек из уральской глубинки, с 6 лет познавший, что такое тяжкий труд, перед которым советская власть открыла двери школы, фельдшерских курсов, а затем и Камышловского военно-пехотного училища, Устинов готов был стоять за нее насмерть. Таких как он в Красной армии, к счастью, было большинство.

После окончания военного училища в июне 1941 года он получил распределение в Белорусский особый военный округ. Как и все лейтенанты, мечтал о военной карьере, но здесь в его судьбе произошел неожиданный поворот. После беседы с начальником особого отдела 16 армии полковником В. Шилиным, ему пришлось поменять род службы. Устинова назначили на должность оперуполномоченного особого отдела дивизии. Среди его сотрудников он оказался единственным кадровым офицером. Остальные были бывшими партийными и комсомольскими работниками, которых партия направила на «…укрепление органов безопасности после их очистки от троцкистских элементов и предателей». Вот такой оказалась военная контрразведка в час испытаний для армии и страны.

Война застигла Устинова на пути к новому месту службы — в город Белосток, в 6-ю кавалерийскую дивизию. Эшелон попал под бомбежку. Позже он вспоминал:

«…На поле царил ад. Над ним с воем носились на низких высотах самолеты. Они сбрасывали бомбы, непрерывно строчили из пулеметов по обезумевшим людям, разбрасывали листовки с призывом о сдаче в плен, которые падали на трупы погибших, стонущих раненых и обезумевших людей»[73].