Россия. Уроки прошлого, вызовы настоящего

«…отравляющие вещества нервно-паралитического действия, включая зарин и VX, производятся всего в 8 милях от места отравления Скрипаля и его дочери, на секретном военном объекте Портон Даун. На территории объекта производятся и хранятся самые большие в Европе запасы нервно-паралитических веществ».

Одновременно на сайте фонда «Стратегическая Культура», в публикации Porton Down Scientists Under Extreme Pressure to Confirm Nerve Gad as Russian («Ученные Портон Дауна находятся под экстремальным давлением, чтобы подтвердить, что газ имеет российское происхождение») он указывает на заинтересованность властей Британии в так называемом русском следе в «инциденте в Солсбери».

«…Сотрудники и ученые Портон Дауна находятся под сильнейшим давлением официальных властей, чтобы подтвердить, что отравивший Скрипаля нервно-паралитический агент является газом «Новичок» российского производства. После долгого и утомительного заседания ученого совета Портон Дауна было принято компромиссное решение с формулировкой, идентифицирующей агент, как «тип, разработанный Россией…». И далее Мюррей обращает внимание на то, что «инспекторы Организации по запрещению химического оружия (ОЗХО) уже более 10 лет имели доступ ко всем видам российского химического оружия, в том числе и к тем агентам, которые Запад со слов Вила Мирзаянова называют «Новичком». В 2016 году под полным контролем инспекторов ОЗХО было завершено уничтожение последней партии российского химического оружия из всех 40 тысяч тонн».

Голос Мюррея так и остался гласом вопиющего в пустыне.

Тем временем «инцидент в Солсбери» продолжал обрастать самыми невероятными слухами. Их туман становился всё плотнее. В прессе, как по команде, множились версии того, что произошло со Скрипалями, и делались недвусмысленные намеки на «русский след». По одной из них, отравляющее вещество было передано Скрипалю вместе с букетом цветов. С ним он и дочь посетили могилы жены (матери) и сына (брата) на кладбище в Солсбери. По другой — отравляющее вещество убийцы нанесли на дверную ручку коттеджа. По третьей — отравляющий газ был закачан в автомобиль Скрипаля через систему кондиционирования.

И когда британский обыватель, ошалев от ужаса, окончательно потерял голову, а жители Солсбери заходили в дом не как обычно через дверь, а забираясь через окно, на сцене этой грандиозной мистификации появился главный ее организатор — премьер-министр Мей. Она, старательно исполняя роль, согласованную с режиссерами в Вашингтоне, 12 марта выступила в Палате общин и безапелляционно заявила:

«…отравление Скрипалей вызвано боевым нервно-паралитическим веществом типа «Новичок», которое было разработано в России».

Вслед за ней, 15 марта с официальным заявлением выступил министр иностранных дел Великобритании «непричесанный» Джонсон. Он пошел еще дальше, не имея на руках доказательств, утверждал:

«…у британского правительства имеются ошеломляющие доказательства причастности России к отравлению Скрипаля».

В тот же день министр обороны Великобритании Г. Уильямсон, пугая британцев «растущей российской угрозой», запросил дополнительные 48 миллионов фунтов стерлингов на модернизацию секретной военной лаборатории при Центре химической, биологической, радиологической и ядерной защиты в Портон Дауне.

В течение следующих пяти с лишним месяцев британские официальные лица продолжали сотрясать воздух «наличием неопровержимых доказательств о причастности России к «инциденту в Солсбери». 5 сентября 2018 года гора, наконец, родила мышь. Британские сыщики назвали имена и опубликовали фотографии двух российских граждан, подозреваемых в причастности к отравлению Скрипалей. Им оказались Боширов и Петров.

Позже, Мэй, выступая в Палате общин, сообщила: