Россия. Уроки прошлого, вызовы настоящего

«Мы не вернемся в казармы и требуем, чтобы нас соединили с ротой его величества», после чего в полном составе добровольно отправимся в крепость».

Через неделю после «семеновской истории» произошло неслыханное, в Петербурге появились антимонархические прокламации. Их автором являлся некий «Единоземец»-«семеновец». В них содержалось обращение к преображенцам» выступить против тирании. Спецслужбе, к тому времени превратившейся в сугубо бюрократическую, выстроенную во фрунт структуру, так и не удалось отыскать автора прокламации.

Сам Александр I и его окружение на этот революционный сигнал, исходивший не просто из армейской, а из гвардейской среды, среагировали пассивно. Они не стали искать причину, а пошли по самому простому пути: Семеновский полк расформировали, личный состав распределили по 8 пехотным дивизиям, девять зачинщиков бунта после наказания шпицрутенами сослали на каторгу. В отношении четырех офицеров, заподозренных в подстрекательстве к бунту, было открыто следствие. Оно продолжалось до смерти императора и закончилось ничем.

Усталость от государственной власти, потеря интереса к реформам, которыми в начале своего царствовании проникся Александр I, а также приближение к «роковому» рубежу — возрасту отца Павла I (46 лет), привели к тому, что император ударился в богоискательство и всё дальше отдалялся от государственных дел. Вместе с ним всё больше буксовала государственная машина. В главной опоре России — армии, вызревал бунт.

В марте 1821 года образовалось «Южное общество» во главе с А. Пестелем. Осенью в Петербурге возникло «Северное общество», его лидерами стали Н. Муравьёв, С. Трубецкой и И. Якушин. Их целью являлось изменение в России существующего строя — образование Республики. Наиболее радикально настроенные заговорщики замышляли убийство императора. Подготовкой к теракту занимался капитан А. Якубович, получивший в своей среде прозвище Марат, и М. Каховский. Они регулярно тренировались в стрельбе и изучали маршруты передвижения Александра I.

В то время как заговорщики готовились к мятежу: вели агитацию среди офицерского состава, разрабатывали и обсуждали планы будущего государственного устройства, верховная власть благодушествовала. Будущий император Николай I так вспоминал о нравах, царивших в Зимнем дворце:

«…большую частью время проходило в шутках и насмешках насчет ближнего; бывали и интриги. В то же время вся молодежь, адъютанты, а часто и офицеры ждали в коридорах, теряя время или употребляя для развлечения почти также и не щадя начальников и правительство».

Спецслужбы, к которым у Александра I и его окружения было если не презрительное, то неприязненное отношение, продолжали влачить жалкое существование. Как результат первая информация о заговоре поступила к императору не от контрразведки, а от командующего Гвардейским корпусом И. Васильчикова. Подчиненный — библиотекарь штаба М. Грабовский сообщил ему о подготовке членами «тайного общества» съезда в Москве и назвал имена его организаторов — М. Фонвизина, М. Орлова и Н. Тургенева. Васильчиков представил доклад доложил Александру I. Тот оставил его без внимания.

Следующий сообщение Грабовского о деятельности заговорщиков поступило осенью 1821 года. Реакцией на них стал Указ Александра I от 1 августа 1822 года, запрещавший деятельность масонских лож и тайных обществ в России. Указ носил декларативный характер. Всё закончилось тем, что у военных и гражданских чинов взяли подписки, что они не состоят ни в масонских ложах, ни в тайных обществах. Такое отношение к заговорщикам деморализовало спецслужбы.

Спохватился император лишь в мае 1824 года, когда его лейб-медик Я. Виллие передал личное письмо родственника — унтер-офицера 3-го Украинского уланского полка И. Шервуда. Тот сообщал, что вошел в доверие к членам «Южного общества» Н. Булгари и Ф. Вадковскому и в беседах с ними выяснил наличие в войсках, расквартированных на юге России, законспирированной военной организации. В июле Шервуд был представлен Александру I. Выслушав доклад, император поручил ему разработать план «разведывания тайного общества», а начальнику южных военных поселений И. Витте, имеющему слабое представление о политическом сыске, повелел выделить ему «…все средства к открытию злоумышленников».