Россия. Уроки прошлого, вызовы настоящего

Биньон догадался, что с помощью Савана российская спецслужба все это время водила его за нос. Он отдал приказ: найти живым или мертвым отважного разведчика. Французские агенты начали охоту за Саваном. Чтобы спасти его, Барклай-де-Толли распорядился отправить Савана в глубокий тыл — в Казань. Подвиг разведчика был оценен по достоинству. Савану назначили пожизненное ежегодное денежное содержание в 1000 рублей ассигнациями, а сына без экзаменов приняли в казанский университет.

План Наполеона разгромить русские войска на границе и затем диктовать России свои условия провалился. Сражение на Бородинском поле не принесло ему победы. Он так и не дождался ключей от Москвы. Она встретила его бушующими пожарами. К весне 1813 года армия Наполеона растаяла как мартовский снег на бескрайних российских просторах.

Дурман победы

Победа над Наполеоном вскружила головы Александру I и его окружению. Для армии и спецслужб она обернулась настоящим бедствием. На смену полевой и тактической подготовке войск пришли бесконечные парады и муштра. Тех, кто пытался протестовать, изгоняли из армии, а «нерадивых» запарывали насмерть перед строем. Служба в армии превратилась в сущий ад. Из нее бежали не только рядовые, а и офицеры. Дезертирство приобрело невиданные масштабы, а ненависть к власти привела к тому, что заклятый враг России шах Персии формировал целые батальоны из числа беглых русских офицеров и солдат.

«…Вязкая рутина «мелочей службы» стала с 1815 года засасывать наши бесподобные войска и их командиров. Вальтрапы и ленчики, ремешки и хлястики, лацканы и этишкеты сделались их хлебом насущным на долгие тяжелые годы. Все начальники занялись лишь фрунтовой муштрой», — такую характеристику состоянию армии дал историк А. Керсновский.

Что касается спецслужб, то их низвели до уровня околоточного и держали в черном теле. Начиная с 1815 года они повергались бесконечной организационной и кадровой чехарде. В тот год Высшую воинскую полицию упразднили. Вместо нее 27 декабря началось формирование Гвардейского жандармского полуэскадрона. Позже, в феврале 1817 года по личному распоряжению Александра I аналогичная структура была образована в составе Отдельного корпуса внутренней стражи. Одновременно происходила их кадровая зачистка. На место профессионалов политического сыска, кадровых разведчиков и контрразведчиков приходили строевые офицеры, имевшие смутное представление об оперативной работе.

Еще более незавидная участь постигла Общую канцелярию. В 1819 году ее сначала объединили с канцелярией МВД, а позже разделили между тремя ведомствами. В результате они, вместо искоренения «крамолы и измены», занялись борьбой друг с другом.

«…В Петербурге была тройная полиция: одна в Министерстве внутренних дел, другая у военного генерал-губернатора, а третья у графа Аракчеева; тогда даже называли по именам тех из шпионов, которые были приметны в обществах», — писал историк А. Михайловский-Данилевский.

Ему вторил будущий декабрист Г. Батеньков:

«…Квартальные следили за каждым шагом всемогущего графа Аракчеева. Полицмейстер Чихачев обыкновенно угодничал и изменял обеим сторонам. Мне граф указал на одного из квартальных, который будучи переодетым в партикулярное платье, спрятался торопливо в мелкую лавочку, когда увидел нас на набережной Фонтанки».

При такой постановке политического сыска и ведомственной грызне, спецслужбам было не до выявления крамола и измены. А она вызревала в армейской среде и не просто среди военных, а в ее элите — гвардии. Замена боевой подготовки муштрой и плац-парадами переполняли терпение боевых офицеров, за плечами которых была победа над Наполеоном.

В сентябре 1820 года 52 офицера лейб-гвардии Измайловского полка подали прошение об отставке. 16 октября случилось неслыханное — почти весь личный состав 1-й гренадерской (государевой) роты взбунтовался и потребовал от командования отменить строевые смотры, сменить командира и улучшить материальное положение. 17 октября роту в полном составе отправили в Петропавловскую крепость. Вслед за ней взбунтовался прославленный Семеновский полк. К нему немедленно отправились великий князь Михаил Павлович и командующий Гвардейским корпусом И. Васильчиков. На переговорах организаторы протеста заявили: