Россия. Уроки прошлого, вызовы настоящего

Люшков, прибыв на место, принялся плести вокруг Шеболдаева плотную оперативно-осведомительскую сеть. Тот оказался тертым калачом, по-крупному нигде не подставился. Люшков зашел к нему с другой стороны: начал разработку его ближайшего окружения — Белобородова и Глебова. Осведомители ловили каждое неосторожно оброненное ими слово в адрес Сталина и критические высказывания в адрес «генеральной линии». Сын портного знал, как «шить» политические дела, и к ноябрю 1936 года, помимо «троцкистов и зиновьевцев» Белобородова и Глебова, в тюрьме УНКВД оказалось свыше двухсот человек.

Результаты проделанной Люшковым «работы» оценили не только в наркомате НКВД, а и выше. 2 января 1937 года Политбюро ЦК ВКП(б) приняло специальное постановление «Об ошибках секретаря Азово-Черноморского края т. Шеболдаева и неудовлетворительном политическом руководстве крайкома ВКП(б)». После такого разгромного постановления судьбы Белобородова, Глебова и остальных «коммунистов-перерожденцев» были решены.

Казалось бы, Люшков «на коне». Но тут на февральском пленуме ЦК ВКП(б) Ежов обвинил бывшего его покровителя Ягоду в том, что тот позволил «предателям» и «вредителям» проникнуть в НКВД. Люшков быстро уловил откуда дует ветер и, страхуя себя от обвинений в связях с «врагами народа», сделал ловкий ход: одним из первых выступил застрельщиком в изобличении «перерожденцев-предателей» в рядах сотрудников органов госбезопасности. Он «развернул» дела на своих подчиненных, начальника Таганрогского горотдела Е. Баланюка и Новочеркасского райотдела Д. Шаповалова.

С ними Люшков перестарался. Новый назначенец, начальник ГУГБ НКВД СССР М. Фриновский, много лет проработавший в органах на Северном Кавказе, резко негативно воспринял его деятельность по разоблачению «чекистов-перерожденцев» в УНКВД по Азово-Черноморскому краю. Выходит, Фриновский проглядел врагов в своем окружении. Чтобы отвести от себя удар, он принялся копать под Люшкова. Ежов решил не выносить сор из избы и развел их по разным углам.

31 июля 1937 года Люшкова отправили к «черту на кулички» руководить УНКВД по Дальневосточному краю. Прибыв в Хабаровск, он взялся за «выкорчевывание» в партийных организациях и органах замаскировавшихся «троцкистов», «зиновьевцев» и «предателей». Первый, в ком Люшков распознал «замаскировавшегося врага», был его предшественник, комиссар госбезопасности 1 ранга Т. Дерибас. Он оказался одним из «главных организаторов» в крае «правотроцкисткого Дальневосточного центра». «Выбить» из Дерибаса нужные показания для «команды костоломов Люшкова» не составило большого труда, дальше оставалось заполнить схему «заговора» исполнителями. Их не пришлось искать, они были под рукой — заместители Дерибаса — В. Западный и И. Барминский, последнего попутно сделали «японским шпионом». «Заговорщики», естественно, действовали не в одиночку и «втянули в свою преступную деятельность «перерожденцев-предателей», начальников областных управлений: Л. Липовского, С. Сидорова, А. Льва, А. Лавтакова и других.

Очистка органов и партийного аппарата Дальневосточного края от «врагов народа» и «изменников» под руководством Люшкова шла такими темпами, что лимиты на приговоры «троек» по «первой категории» — расстрел (2000 человек) и «второй категории» — осуждение к длительным срокам (4000 человек) были исчерпаны к октябрю 1937 года. В наркомате «пошли навстречу» его просьбе и пересмотрели лимиты в сторону увеличения.

От такой «работы» Люшкова был в восторге первый секретарь Дальневосточного крайкома ВКП(б) И. Варейкис. В письме Сталину от 8 сентября 1937 года он писал:

«После приезда в край нового начальника НКВД Люшкова было вскрыто и установлено, что также активную роль в правотроцкистском Дальневосточном центре занимал бывший начальник НКВД Дерибас (далее были перечислены остальные участники «Центра»). Затем автор заверил Вождя, что «партийные организации и дальше будут беспощадно бороться с «перерожденцами».

Варейкис, когда писал эти строчки, вряд думал, что благодаря «новому активному начальнику НКВД» уже в октябре он будет снят с должности и станет участником того самого «правотроцкистского Дальневосточного центра».

К концу 1937 года в результате «активной деятельности» Люшкова в Дальневосточном крае руководящие кадры подверглись тотальным репрессиям. В январе 1938 года при подведении итогов работы наркомата НКВД Ежов в своем выступлении поставил другим в пример УНКВД по Дальневосточному краю и его начальника Люшкова, «репрессировавшего 70 000(!) «врагов народа», — это был самый высокий показатель по стране.