Россия в годы Первой мировой войны: экономическое положение, социальные процессы, политический кризис

Среди либералов не было единства относительно взаимоотношений государства и церкви. П.И. Новгородцев считал, что «обязанность государства чтить святыню народной души», Е.Н. Трубецкой утверждал, что «религиозное чувство народа крепко связано с государством». Предполагалось, что подобная связь будет противостоять «кощунству большевиков». А в общем опасались, «как бы епископат не утратил значения», а потому уверяли, что никогда не выступали за отделение церкви от государства^{2822}.

Радикальное крыло, возглавляемое профессором А.И. Покровским, выступало за полное отделение церкви от государства и принятие синодально-соборной структуры управления, но в итоге возобладала точка зрения «умеренных» депутатов. В принятых Предсоборным советом «Основных положениях о правовом положении Православной церкви в России» говорилось о независимости церкви от государства при сохранении государственных дотаций. В конце июня — начале июля МВД совместно с представителями Предсоборного совета выработало проект урегулирования взаимоотношений власти и религиозных обществ. Церкви предоставлялись полная свобода и самостоятельность, но ее органы действовали под надзором правительства там, где они соприкасались со сферой государственных правоотношений, например по вопросам метрикации. Предусматривались ассигнования на нужды церкви. Скорее всего, подобный закон устроил бы подавляющую часть священников. Однако проект не был принят^{2823}.

5 августа 1917 г. последовало правительственное решение об упразднении поста обер-прокурора и учреждении Министерства исповедания. Ставший министром А.В. Карташев сохранял обер-прокурорские права до уточнения их предстоящим Собором. Правительство фактически признало Русскую Православную церковь (РПЦ) «первой среди равных» — министр исповеданий и два его заместителя должны были принадлежать к православию^{2824}.

Карташев вспоминал, что министры уверовали в возможность разрушить «стену отчуждения» между церковью и народом^{2825}. Однако, следуя традиции атеистического просветительства, они по-своему оценивали религиозность масс. А между тем рост антиклерикальных настроений в армии, захваты крестьянством церковных земель приобретали характер угрозы для системы в целом^{2826}. Как следствие, в среде духовенства нарастало недовольство правительственной политикой.

В такой обстановке проходили выборы на Поместный Собор. Примечательно, что в выборах впервые участвовали женщины^{2827}. Открывшийся 15 августа, он стал не только самым представительным (было избрано 564 депутата: 80 архиереев, 165 приходских клириков, 20 монашествующих и 299 мирян), но и самым демократичным за все время существования РПЦ. На открытии А.Ф. Керенский поручил Собору «выработать и внести на утверждение Временному правительству законопроект о новом порядке самоуправления Русской Церкви». Собор должен был призвать народ и армию к «благоразумию, порядку и спокойствию»^{2828}.

24 августа депутаты обратились к народу, а также отдельно к армии и флоту с призывом отбросить взаимную нетерпимость, забыть внутренние противоречия и исполнить свой гражданский и воинский долг. Тем не менее обращение к Собору за поддержкой от генерала Корнилова осталось без ответа. В постановлении Собора от 1 сентября подчеркивалось, что «власть должна быть не партийной, а всенародной», и потому православная церковь не принимает участия в борьбе политических партий^{2829}.

Уже в ходе первых заседаний в среде «соборян» обнаружились серьезные разногласия — прежде всего по вопросу о восстановлении патриаршества. Радикальное крыло, куда входили представители белого городского духовенства и профессуры духовных академий, стремясь ослабить позиции монашества и епископата, предлагало учредить демократически-коллегиальную систему управления (по сути — усовершенствовать синодальную), где священник получал бы такое же право голоса, как и архиерей. Представители епископата, представляющие по преимуществу настроения черного духовенства, склонялись к идее единоначалия^{2830}. Но по мере нарастания хаоса в стране участники Собора стали осознавать, что против церкви «поднята беспощадная война» и противостоять разгулу антирелигиозных сил можно лишь во главе с патриархом^{2831}.

В условиях усиливающейся пропаганды «латинства, протестантства, раскольничества, социализма и безбожия» особую остроту на сессиях Собора приобретал вопрос о миссионерстве. Предлагалось «обеспечить миссионерское влияние на рабочие организации или войти в них в целях религиозного оздоровления» и использовать монашествующих обоего пола^{2832}. Однако большинство высказывалось против подобного нововведения.