Россiя въ концлагере

-- Ерунда! Въ февралe былъ зимнiй сезонъ, сейчасъ весеннiй. Не могутъ же у насъ въ мартe лыжныя команды расти. На весну нужно совсeмъ другое выдумывать... -- Батюшковъ попытался засунуть окурокъ въ лузу, но одумался и сунулъ его въ медоваровскiй портфель...

-- Знаете что, Ф. Н., вы хорошiй парень, но за такiя одесскiя штучки я вамъ морду набью.

-- Морды вы не набьете, а въ пирамидку я вамъ дамъ тридцать очковъ впередъ и обставлю, какъ миленькаго.

-- Ну, это вы разсказывайте вашей бабушкe. Онъ меня обставитъ? Вы такого нахала видали? А вы сами пятнадцать очковъ не хотите? {307}

Разговоръ начиналъ прiобрeтать вeдомственный характеръ. Батюшковъ началъ ставить пирамидку. Медоваръ засунулъ свой портфель подъ биллiардъ и вооружился кiемъ. Я, ввиду всего этого, повернулся уходить.

-- Позвольте, И. Л., куда же вы это? Я же съ вами хотeлъ о Радецкомъ поговорить. Такая масса работы, прямо голова кругомъ идетъ... Знаете что, Батюшковъ, -- съ сожалeнiемъ посмотрeлъ Медоваръ на уже готовую пирамидку, -- смывайтесь вы пока къ чортовой матери, приходите черезъ часъ, я вамъ покажу, гдe раки зимуютъ.

-- Завтра покажете. Я пока пошелъ спать.

-- Ну вотъ, видите, опять пьянъ, какъ великомученица. Тьфу. -- Медоваръ полeзъ подъ биллiардъ, досталъ свой портфель. -- Идемте въ кабинетъ. -- Лицо Медовара выражало искреннее возмущенiе. -- Вотъ видите сами, работнички... Я на васъ, И. Л., буду крeпко расчитывать, вы человeкъ солидный. Вы себe представьте, прieдетъ инспекцiя изъ центра, такъ какiе мы красавцы будемъ. Закопаемся къ чертямъ. И Батюшкову не поздоровится. Этого еще мало, что онъ съ Радецкимъ въ теннисъ играетъ и со всей головкой пьянствуетъ. Если инспекцiя изъ центра...

-- Я вижу, что вы, Я. С., человeкъ на этомъ дeлe новый и нeсколько излишне нервничаете. Я самъ "изъ центра" инспектировалъ разъ двeсти. Все это ерунда, халоймесъ.

Медоваръ посмотрeлъ на меня бокомъ, какъ курица. Терминъ "халоймесъ" на одесскомъ жаргонe обозначаетъ халтуру, взятую, такъ сказать, въ кубe.

-- А вы въ Одессe жили? -- спросилъ онъ осторожно.

-- Былъ грeхъ, шесть лeтъ...

-- Знаете что, И. Л., давайте говорить прямо, какъ дeловые люди, только чтобы, понимаете, абсолютно между нами и никакихъ испанцевъ.

-- Ладно, никакихъ испанцевъ.

-- Вы же понимаете, что мнe вамъ объяснять? Я на такой отвeтственной работe первый разъ, мнe нужно классъ показать. Это же для меня вопросъ карьеры. Да, такъ что же у васъ съ Радецкимъ?

Я сообщилъ о своемъ разговорe съ Радецкимъ.

-- Вотъ это замeчательно. Что Якименко васъ поддержалъ съ этимъ дeломъ -- это хорошо, но разъ Радецкiй васъ знаетъ, обошлись бы и безъ Якименки, хотя вы знаете, Гольманъ очень не хотeлъ васъ принимать. Знаете что, давайте работать на пару. У меня, знаете, есть проектъ, только между нами... Здeсь въ управленiи есть культурно-воспитательный отдeлъ, это же въ общемъ вродe профсоюзнаго культпросвeта. Теперь каждый культпросвeтъ имeетъ своего инструктора. Это же неотъемлемая часть культработы, это же свинство, что нашъ КВО не имeетъ инструктора, это недооцeнка политической и воспитательной роли физкультуры. Что, не правду я говорю?

-- Конечно, недооцeнка, -- согласился я. {308}

-- Вы же понимаете, имъ нуженъ работникъ. И не какой-нибудь, а крупнаго масштаба, вотъ вродe васъ. Но, если я васъ спрашиваю, вы пойдете въ КВО...

-- Ходилъ -- не приняли.

-- Не приняли, -- обрадовался Медоваръ, -- ну вотъ, что я вамъ говорилъ. А если бы и приняли, такъ дали бы вамъ тридцать рублей жалованья, какой вамъ расчетъ? Никакого расчета. Знаете, И. Л., мы люди свои, зачeмъ намъ дурака валять, я же знаю, что вы по сравненiю со мной мiрового масштаба спецiалистъ. Но вы заключенный, а я членъ партiи. Теперь допустите: что я получилъ бы мeсто инспектора физкультуры при КВО, они бы мнe дали пятьсотъ рублей... Нeтъ, пожалуй, пятисотъ, сволочи, не дадутъ: скажутъ, работаю по совмeстительству съ "Динамо"... Ну, триста рублей дадутъ, триста дадутъ обязательно. Теперь такъ: вы писали бы мнe всякiя тамъ директивы, методически указанiя, инструкцiи и все такое, я бы бeгалъ и оформлялъ все это, а жалованье, понимаете, пополамъ. Вы же понимаете, И. Л., я вовсе не хочу васъ грабить, но вамъ же, какъ заключенному, за ту же самую работу дали бы копeйки. И я тоже не даромъ буду эти полтораста рублей получать, мнe тоже нужно будетъ бeгать...

Медоваръ смотрeлъ на меня съ такимъ видомъ, словно я подозрeвалъ его въ эксплоатацiонныхъ тенденцiяхъ. Я смотрeлъ на Медовара, какъ на благодeтеля рода человeческаго. Полтораста рублей въ мeсяцъ! Это для насъ -- меня и Юры -- по кило хлeба и литру молока въ день. Это значитъ, что въ побeгъ мы пойдемъ не истощенными, какъ почти всe, кто покушается бeжать, у кого силъ хватаетъ на пять дней и -- потомъ гибель.

-- Знаете что, Яковъ Самойловичъ, въ моемъ положенiи вы могли бы мнe предложить не полтораста, а пятнадцать рублей, и я бы ихъ взялъ. А за то что вы предложили мнe полтораста, да еще и съ извиняющимся видомъ, я вамъ предлагаю, такъ сказать, встрeчный промфинпланъ.