Россiя въ концлагере

-- Какой промфинпланъ, -- слегка забезпокоился Медоваръ.

-- Попробуйте заключить съ ГУЛАГомъ договоръ на книгу. Ну, вотъ, вродe: "Руководство по физкультурной работe въ исправительно-трудовыхъ лагеряхъ ОГПУ". Писать буду я. Гонораръ -- пополамъ. Идетъ?

-- Идетъ, -- восторженно сказалъ Медоваръ, -- вы, я вижу, не даромъ жили въ Одессe. Честное мое слово -- это же вовсе великолeпно. Мы, я вамъ говорю, мы таки сдeлаемъ себe имя. То-есть, конечно, сдeлаю я, -- зачeмъ вамъ имя въ ГУЛАГe, у васъ и безъ ГУЛАГа имя есть. Пишите планъ книги и планъ работы въ КВО. Я сейчасъ побeгу въ КВО Корзуна обрабатывать. Или нeтъ, лучше не Корзуна, Корзунъ по части физкультуры совсeмъ идiотъ, онъ же горбатый. Нeтъ, я сдeлаю такъ -- я пойду къ Успенскому -- это голова. Ну, конечно же, къ Успенскому, какъ я, идiотъ, сразу этого не сообразилъ? Ну, а вы, конечно, сидите безъ денегъ?

Безъ денегъ я, къ сожалeнiю, сидeлъ уже давно.

-- Такъ я вамъ завтра авансъ выпишу. Мы вамъ будемъ {309} платить шестьдесятъ рублей въ мeсяцъ. Больше не можемъ, ей Богу, больше не можемъ, мы же за васъ еще и лагерю должны 180 рублей платить... Ну, и сыну тоже что-нибудь назначимъ... Я васъ завтра еще на столовку ИТР устрою11.

БЕЗПЕЧАЛЬНОЕ ЖИТЬЕ

Весна 1934 года, дружная и жаркая, застала насъ съ Юрой въ совершенно фантастическомъ положенiи. Медоваръ реализовалъ свой проектъ: устроился "инспекторомъ" физкультуры въ КВО и мои 150 рублей выплачивалъ мнe честно. Кромe того, я получалъ съ "Динамо еще 60 рублей и давалъ уроки физкультуры и литературы въ техникумe. Уроки эти, впрочемъ, оплачивались уже по лагернымъ расцeнкамъ: пятьдесятъ копeекъ за академическiй часъ. Полтинникъ равнялся цeнe 30 граммъ сахарнаго песку. Питались мы въ столовой ИТР, въ которую насъ устроилъ тотъ же Медоваръ -- при поддержкe Радецкаго. Медоваръ далъ мнe бумажку начальнику отдeла снабженiя ББК, тов. Неймайеру.

Въ бумажкe было написано: "инструкторъ физкультуры не можетъ работать, когда голодный"... Почему, "когда голодный, можетъ работать лeсорубъ и землекопъ -- я, конечно, выяснять не сталъ. Кромe того, въ бумажкe была и ссылка: "по распоряженiю тов. Радецкаго"...

Неймайеръ встрeтилъ меня свирeпо:

-- Мы только что сняли со столовой ИТР сто сорокъ два человeка. Такъ что же, изъ-за васъ мы будемъ снимать сто сорокъ третьяго.

-- И сто сорокъ четвертаго, -- наставительно поправилъ я, -- здeсь рeчь идетъ о двухъ человeкахъ.

Неймайеръ посмотрeлъ на одинаковыя фамилiи и понялъ, что вопросъ стоитъ не объ "ударникe", а о протекцiи.

-- Хорошо, я позвоню Радецкому, -- нeсколько мягче сказалъ онъ.

Въ столовую ИТР попасть было труднeе, чeмъ на волe -- въ партiю. Но мы попали. Было непрiятно то, что эти карточки были отобраны у какихъ-то инженеровъ, но мы утeшались тeмъ, что это -- не надолго, и тeмъ, что этимъ-то инженерамъ все равно сидeть, а намъ придется бeжать, и силы нужны. Впрочемъ, съ Юриной карточкой получилась чепуха: для него карточку отобрали у его же непосредственнаго начальства, директора техникума, инж. Сташевскаго, и мы рeшили ее вернуть -- конечно, нелегально, просто изъ рукъ въ руки, иначе бы Сташевскiй этой карточки уже не получилъ бы, ее перехватили бы по дорогe. Но Юрина карточка къ тому времени не очень ужъ была и нужна. Я околачивался по разнымъ лагернымъ пунктамъ, меня тамъ кормили и безъ карточки, а Юра обeдалъ за меня. {310}

11 Столовая "инженерно-техническихъ работниковъ" -- самая привиллегированная лагерная столовка, гдe кормятъ лучшихъ ударниковъ изъ числа инженеровъ и техниковъ.

Въ столовой ИТР давали завтракъ -- такъ, примeрно, тарелку чечевицы, обeдъ -- болeе или менeе съeдобныя щи съ отдаленными слeдами присутствiя мяса, какую-нибудь кашу или рыбу и кисель. На ужинъ -- ту же чечевицу или кашу. Въ общемъ очень не густо, но мы не голодали. Было два неудобства: комнатой "Динамо" мы рeшили не воспользоваться, чтобы не подводить своимъ побeгомъ нeкоторыхъ милыхъ людей, о которыхъ я въ этихъ очеркахъ предпочитаю не говорить вовсе. Мы остались въ баракe, побeгомъ откуда мы подводили только мeстный "активъ", къ судьбамъ котораго мы были вполнe равнодушны. Впрочемъ, впослeдствiи вышло такъ, что самую существенную помощь въ нашемъ побeгe намъ оказалъ... начальникъ лагеря, тов. Успенскiй, съ какового, конечно, взятки гладки. Единственное, что ему послe нашего побeга оставалось, это посмотрeть на себя въ зеркало и обратиться къ своему отраженiю съ парой сочувственныхъ словъ. Кромe него, ни одинъ человeкъ въ лагерe и ни въ какой степени за нашъ побeгъ отвeчать не могъ...