Россiя въ концлагере

-- Ну вотъ, осталось, значитъ, пустяки. Ну-съ, будемъ считать наше совeщанiе законченнымъ, а резолюцiю принятой единогласно. Кстати -обращается Радецкiй ко мнe, -- вы, кажется, хорошiй игрокъ въ теннисъ? {305}

-- Нeтъ, весьма посредственный.

-- Позвольте, мнe Батюшковъ говорилъ, что вы вели цeлую кампанiю въ пользу, такъ сказать, реабилитацiи тенниса. Доказывали, что это вполнe пролетарскiй видъ спорта... Ну, словомъ, мы съ вами какъ-нибудь сразимся. Идетъ? Ну, пока... Желаю вамъ успeха...

Мы вышли отъ Радецкаго.

-- Нужно будетъ устроить еще одно засeданiе, -- сказалъ Юра, -- а то я ничегошеньки не понимаю...

Мы завернули въ тотъ дворъ, на которомъ такъ еще недавно мы складывали доски, усeлись на нашемъ собственноручномъ сооруженiи, и я прочелъ Юрe маленькую лекцiю о спортe и о динамовскомъ спортивномъ честолюбiи. Юра не очень былъ въ курсe моихъ физкультурныхъ дeянiй, они оставили во мнe слишкомъ горькiй осадокъ. Сколько было вложено мозговъ, нервовъ и денегъ и, въ сущности, почти безрезультатно... Отъ тридцати двухъ водныхъ станцiй остались рожки да ножки, ибо тамъ распоряжались всe, кому не лeнь, а на спортивное самоуправленiе, даже въ чисто хозяйственныхъ дeлахъ, смотрeли, какъ на контръ-революцiю, спортивные парки попали въ руки ГПУ, а въ теннисъ, подъ который я такъ старательно подводилъ "идеологическую базу", играютъ Радецкiе и иже съ ними... И больше почти никого... Какой тамъ спортъ для "массы", когда массe, помимо всего прочаго, eсть нечего... Зря было ухлопано шесть лeтъ работы и риска, а о такихъ вещахъ не очень хочется разсказывать... Но, конечно, съ точки зрeнiя побeга мое новое амплуа даетъ такiя возможности, о какихъ я и мечтать не могъ...

На другой же день я получилъ пропускъ, предоставлявшiй мнe право свободнаго передвиженiя на территорiи всего медгоровскаго отдeленiя, т.е. верстъ пятидесяти по меридiану и верстъ десяти къ западу и въ любое время дня и ночи. Это было великое прiобрeтенiе. Фактически оно давало мнe большую свободу передвиженiя, чeмъ та, какою пользовалось окрестное "вольное населенiе". Планы побeга стали становиться конкретными...

ВЕЛИКIЙ КОМБИНАТОРЪ

Въ "Динамо" было пусто. Только Батюшковъ со скучающимъ видомъ самъ съ собой игралъ на биллiардe. Мое появленiе нeсколько оживило его.

-- Вотъ хорошо, партнеръ есть, хотите пирамидку?

Я пирамидки не хотeлъ, было не до того.

-- Въ пирамидку мы какъ-нибудь потомъ, а вотъ вы мнe пока скажите, кто собственно такой этотъ Медоваръ?

Батюшковъ усeлся на край биллiарда.

-- Медоваръ по основной профессiи -- одесситъ.

Это опредeленiе меня не удовлетворяло.

-- Видите ли, -- пояснилъ Батюшковъ, -- одесситъ -- это человeкъ, который живетъ съ воздуха. Ничего толкомъ не знаетъ, за все берется и, представьте себe, кое-что у него выходитъ... {306}

Въ Москвe онъ былъ какимъ-то спекулянтомъ, потомъ примазался къ "Динамо", eздилъ отъ нихъ представителемъ московскихъ командъ, знаете, такъ, чтобы выторговать и суточными обeды и все такое. Потомъ какъ-то пролeзъ въ партiю... Но жить съ нимъ можно, самъ живетъ и другимъ даетъ жить. Жуликъ, но очень порядочный человeкъ, -- довольно неожиданно закончилъ Батюшковъ.

-- Откуда онъ меня знаетъ?

-- Послушайте, И. Л., васъ же каждая спортивная собака знаетъ. Приблизительно въ три раза больше, чeмъ вы этого заслуживаете... Почему въ три раза? Вы выступали въ спортe и двое вашихъ братьевъ: кто тамъ разберетъ, который изъ нихъ Солоневичъ первый и который третiй. Кстати, а гдe вашъ среднiй братъ?

Мой среднiй братъ погибъ въ армiи Врангеля, но объ этомъ говорить не слeдовало. Я сказалъ что-то подходящее къ данному случаю. Батюшковъ посмотрeлъ на меня понимающе.

-- М-да, немного старыхъ спортсменовъ уцeлeло. Вотъ я думалъ, что уцeлeю, въ бeлыхъ армiяхъ не былъ, политикой не занимался, а вотъ сижу... А съ Медоваромъ вы споетесь, съ нимъ дeло можно имeть. Кстати, вотъ онъ и шествуетъ.

Медоваръ, впрочемъ, не шествовалъ никогда, онъ леталъ. И сейчасъ, влетeвъ въ комнату, онъ сразу накинулся на меня съ вопросами:

-- Ну, что у васъ съ Радецкимъ? Чего васъ Радецкiй вызывалъ? И откуда онъ васъ знаетъ? И что вы, Федоръ Николаевичъ, сидите, какъ ворона на этомъ паршивомъ биллiардe, когда работа же есть. Сегодня съ меня спрашиваютъ сводки мартовской работы "Динамо", такъ что я имъ дамъ, какъ вы думаете, что я имъ дамъ?

-- Ничего я не думаю. Я и безъ думанья знаю.

Медоваръ бросилъ на биллiардъ свой портфель.

-- Ну вотъ, вы сами видите, И. Л., онъ даже вида не хочетъ дeлать, что работа есть... Послалъ, вы понимаете, въ Ленинградъ сводку о нашей февральской работe и даже копiи не оставилъ. И вы думаете, онъ помнить, что тамъ въ этой сводкe было? Такъ теперь, что мы будемъ писать за мартъ? Нужно же намъ ростъ показать. А какой ростъ? А изъ чего мы будемъ исходить?

-- Не кирпичитесь, Яковъ Самойловичъ, ерунда все это.

-- Хорошенькая ерунда!