Россiя въ концлагере

Пятый лагпунктъ, въ силу своеобразнаго сцeпленiя обстоятельствъ нeсколько изолированный отъ дeйствiя всесоюзнаго кабака, -- былъ сытъ. И когда мeсяцемъ позже я пришелъ сюда уже не для вылавливанiя футболистовъ, а для организацiи физкультуры, полуторатысячная масса "лагернаго населенiя" въ теченiе одного выходного дня построила гимнастическiй городокъ и выровняла три площадки для волейбола. Въ карельскихъ условiяхъ это была весьма существенная работа -- приходилось выворачивать камни по пять-десять тоннъ вeсомъ и таскать носилками песокъ для засыпки образовавшихся ямъ. Но эта работа была сдeлана быстро и дружно. Когда я сталъ проводить занятiя по легкой атлетикe, то выяснилось, что изъ людей, пытавшихся толкать ядро, шесть человeкъ -- безъ всякой тренировки и, ужъ конечно, безъ всякаго стиля -- толкнули его за 11 метровъ. Какой-то крестьянинъ среднихъ лeтъ, въ сапогахъ и арестантскомъ платьe, тоже безъ тренировки и тоже безъ стиля, прыгнулъ въ длину 5,70; онъ же толкнулъ ядро на 11.80. Это и есть та черноземная сила, которая русскимъ дореволюцiоннымъ спортомъ не была затронута совершенно, но которая, при нeкоторой тренировкe, могла бы не оставить ни одной странe ни одного мiрового рекорда. Я не могу объ этомъ говорить съ цифрами въ рукахъ, какъ могу говорить о рекордахъ, но я совершенно увeренъ въ томъ, что въ этомъ "черноземe" -- не только физическая сила. Отсюда шли Мамонтовы, Морозовы, Рябушинскiе, Горькiе и Рeпины. Если сейчасъ физическая сила подорвана звeрски, то интеллектуальная сила этого "чернозема", закаленная полуторадесятилeтiемъ чудовищнаго напряженiя и опыта, планами и разочарованiями, совeтской агитацiей и совeтской реальностью, построитъ такую будущую Россiю, о какой намъ сейчасъ трудно и мечтать... Но это -- въ томъ случаe, если физическихъ силъ хватитъ. {321}

"СЕКРЕТЪ"

Изъ пятаго лагпункта я возвращался въ Медгору пeшкомъ. Стояло очаровательное весеннее утро -- такое утро, что не хотeлось думать ни о революцiи, ни о побeгe. По обочинамъ дороги весело болтали весеннiе ручейки, угрюмость таежнаго болота скрашивалась беззаботной болтовней птичьяго населенiя и буйной яркостью весеннихъ цвeтовъ. Я шелъ и думалъ о самыхъ веселыхъ вещахъ -- и мои думы были прерваны чьимъ-то возгласомъ:

-- Галё, тов. Солоневичъ, не узнаете?

Узнавать было некого. Голосъ исходилъ откуда-то изъ-подъ кустовъ. Тамъ была густая тeнь, и мнe съ моей освeщенной солнцемъ позицiи не было видно ничего. Потомъ изъ кустовъ выползъ какой-то вохровецъ съ винтовкой въ рукe и съ лицомъ, закрытымъ "накомарникомъ" -- густой тюлевой сeткой отъ комаровъ:

-- Не узнаете? -- повторилъ вохровецъ.

-- Вы бы еще мeшокъ на голову накрутили -- совсeмъ легко было бы узнать...

Вохровецъ снялъ свой накомарникъ, и я узналъ одного изъ урокъ, въ свое время околачивавшихся въ третьемъ лагпунктe.

-- Какъ это вы въ вохръ попали? "Перековались"?

-- Перековался къ чортовой матери, -- сказалъ урка. -- Не житье, а маслянница. Лежишь этакъ цeльный день животомъ вверхъ, пташки всякiя бeгаютъ...

-- Что, въ секретe лежите?

-- Въ секретe. Бeгунковъ ловимъ. Махорочки у васъ разжиться нельзя? Посидимъ, покуримъ. Степка, катай сюда!

Изъ-подъ того же куста вылeзъ еще одинъ вохровецъ -- мнe незнакомый. Сeли, закурили.

-- Много вы этихъ бeгунковъ ловите? -- спросилъ я.

-- Чтобъ очень много, такъ нeтъ. А -- ловимъ. Да тутъ, главное дeло, не въ ловлe. Намъ бы со Степкой тутъ до конца лeта доболтаться, а потомъ -айда, въ Туркестанъ, въ теплые края.

-- Выпускаютъ?

-- Не, какое тамъ! Сами по себe. Вотъ сидимъ, значитъ, и смотримъ, какъ гдe какiе секреты устроены. Да тутъ, главное дeло, только по дорогe или около дороги и пройти можно: какъ саженъ сто въ сторону -- такъ никакая сила: болото. А гдe нeтъ болота -- тамъ вотъ секреты, вродe насъ: подъ кустикомъ -- яма, а въ ямe вохра сидитъ, все видитъ, а ея не видать...

Слышать о такихъ секретахъ было очень неуютно. Я поразспросилъ урку объ ихъ разстановкe, но урка и самъ немного зналъ, да и секреты вокругъ пятаго лагпункта меня не очень интересовали. А воображенiе уже стало рисовать: вотъ идемъ мы такъ съ Юрой, и изъ подъ какого-то кустика: "а ну стой" -- и тогда гибель... Весеннiя краски поблекли, и мiръ снова сталъ казаться безвыходно, безвылазно совeтскимъ... {322}

СЛЕТЪ УДАРНИКОВЪ

Я пришелъ въ Медгору свeтлымъ весеннимъ вечеромъ. Юры въ баракe не было. На душe было очень тоскливо. Я рeшилъ пойти послушать "вселагерный слетъ лучшихъ ударниковъ ББК", который подготовлялся уже давно, а сегодня вечеромъ открывался въ огромномъ деревянномъ зданiи ББК-овскаго клуба. Пошелъ.

Конечно, переполненный залъ. Конечно, доклады. Докладъ начальника производственной части Вержбицкаго: "Какъ мы растемъ." Какъ растутъ совхозы ББК, добыча лeса, гранита, шуньгита, апатитовъ, какъ растетъ стройка туломской электростанцiи, сорокскаго порта, стратегическихъ шоссе къ границe. Что' у насъ будетъ по плану черезъ годъ, что' черезъ три года. Къ концу второй пятилeтки мы будемъ имeть такiя-то и такiя-то достиженiя... Въ началe третьей пятилeтки мы будемъ имeть...