Читаем Россия в шубе. Русский мех. История, национальная идентичность и культурный статус полностью

Так в зону интенсивного развития попала не только эксклюзивная пушнина «первой секции», которая в те годы шла преимущественно на экспорт. Организационное объединение всех отраслей пушно-мехового хозяйства предполагало вовлечение в централизованную фабричную сеть по обработке и более дешевых видов меха – как для международного, так и для внутреннего потребления[652]. Задействовались и такие отходы животноводства, которые в дореволюционное время шли в кожевенное производство (мерлушка, опоек, козлик, жеребок). Более широко применялась продукция зверобойного промысла (тюлень, нерпа) и даже пуховая птица[653].

Первое место среди перерабатываемого мехового сырья занимала меховая овчина – прекрасный в своей простоте, дешевый, теплый и прочный материал. Наиболее широко была распространена меховая овчина тонкорунных (мериносовых) и полутонкорунных (цигайских) пород овец и их помесей с грубошерстными овцами. Объемы заготовок шерстяной, полушерстяной овчины и почти безшерстного голяка постоянно рос, от минимального количества в 1920-х годах до нескольких десятков миллионов в послевоенном СССР. Меховая овчина облагораживалась на Казанском и московском Ростокинском меховых комбинатах[654].

Особую группу составлял мех завитковых пород (каракульской овцы). Помимо своей необычной муаровой фактуры, он славился необычайным разнообразием ассортимента (голяк, каракульча, собственно каракуль, яхобаб, трясок и так далее) и огромной палитрой натуральных оттенков, ахроматических и цветных. Мы знаем шесть его основных окрасок со множеством оттенков:

• серая (от светло-серого до черно-серого; расцветки: молочная, меловая, стальная, голубая, жемчужная, серебристая, свинцовая, седая, перламутровая и так далее);

• розовая, или гулигаз (бриллиантовый, розовато-серый, сиреневый и другие);

• сур (с резким переходом от темного основания волоска к светлому кончику; расцветок с поэтическими названиями: «пламя горящей свечи», «цветок абрикоса» и другие);

• коричневая (от светлых до темно-коричневых, в том числе бежевые и бронзовые);

• белая;

• черная.

Многое из перечисленного выпускалось только в СССР; такие меха ценились на внешнем рынке дороже остальных. С развитием мехо-красильной промышленности стал появляться каракуль, окрашенный в яркие цвета, нехарактерные для натурального меха, такие как розовый, зеленый (в этом случае использовались германские красители) и натуральные оттенки: серый, стальной, бежевый, табачный и коричневый (на английских красителях). Окрашиванием в черный облагораживали и натуральный черный каракуль, поскольку его природный цвет считался недостаточно ярким, а иногда имел нежелательные оттенки (ржавчины, бурые). Кроме того, окрашивание улучшало качество меха – кожевая ткань при окраске «усаживалась», и завиток становился плотнее.

Со временем каракуль стал облагораживаться фантазийным окрашиванием при помощи аэрографии, трафаретов, резервирования, верховой наводки с применением особой обработки. Овчина с прямым волосяным покровом облагораживалась имитацией завитка.

Мода на высококачественный каракуль держалась десятилетиями[655].

Самый массовый спрос на внешнем рынке (после белки) и один из самых массовых на внутреннем рынке имел мех кролика[656]. Огромные его объемы перерабатывал Казанский меховой завод-гигант, вдвое больше Лейпцигского завода, самого крупного среди зарубежных, и крупнейший по мощности во всем СССР. Он обеспечивал обработку 25 млн кроличьих шкурок в год. Реконструкция Ленинградской сырейно-красильной фабрики № 1 предполагала увеличение выпуска продукции с 5 млн до 8 млн штук кролика в год. Сдача в эксплуатацию Московского каракулево-кроличьего завода дала стране 2,7 млн каракулево-мерлушечных и 12 млн кроличьих единиц в год[657].

Шкурки лишь немногих пород кролика с точки зрения эстетики могли использоваться в натуральном цвете: это шиншилла, серебристый, шампань и коротковолосый кролик рекс с кенгуровой окраской[658]. Остальные облагораживались. Самая прибыльная технология заключалась в стрижке шкурок самых низких сортов с последующей трафаретной печатью под леопарда. Пользовались спросом и другие имитации: в нестриженом и нещипаном виде – под соболь, норку (в коричневый цвет с темным хребтом), белку, лютер (под выдру или бобра), под голубую лисицу; в стриженом и щипаном – под биберет (под бобра в коричнево-пепельный), нутрию, крота (в зеленовато-пепельный) и под котик (морской котик).

Перейти на страницу:

Все книги серии Библиотека журнала «Теория моды»

Модный Лондон. Одежда и современный мегаполис
Модный Лондон. Одежда и современный мегаполис

Монография выдающегося историка моды, профессора Эдинбургского университета Кристофера Бруарда «Модный Лондон. Одежда и современный мегаполис» представляет собой исследование модной географии Лондона, истории его отдельных районов, модных типов (денди и актриса, тедди-бой и студент) и магазинов. Автор исходит из положения, что рождение и развитие моды невозможно без города, и выстраивает свой анализ на примере Лондона, который стал площадкой для формирования дендистского стиля и пережил стремительный индустриальный рост в XIX веке, в том числе в производстве одежды. В XX веке именно Лондон превратился в настоящую субкультурную Мекку, что окончательно утвердило его в качестве одной из важнейших мировых столиц моды наряду с Парижем, Миланом и Нью-Йорком.

Кристофер Бруард

Документальная литература / Прочая документальная литература / Документальное
Мужчина и женщина: Тело, мода, культура. СССР - оттепель
Мужчина и женщина: Тело, мода, культура. СССР - оттепель

Исследование доктора исторических наук Наталии Лебиной посвящено гендерному фону хрущевских реформ, то есть взаимоотношениям мужчин и женщин в период частичного разрушения тоталитарных моделей брачно-семейных отношений, отцовства и материнства, сексуального поведения. В центре внимания – пересечения интимной и публичной сферы: как директивы власти сочетались с кинематографом и литературой в своем воздействии на частную жизнь, почему и когда повседневность с готовностью откликалась на законодательные инициативы, как язык реагировал на социальные изменения, наконец, что такое феномен свободы, одобренной сверху и возникшей на фоне этакратической модели устройства жизни.

Наталия Борисовна Лебина

Документальная литература / Публицистика / Прочая документальная литература / Документальное

Похожие книги

Выживание везде и всегда
Выживание везде и всегда

Самое авторитетное в мире руководство по выживанию в любой ситуации, в любом месте, снова с нами. Теперь и с рекомендациями по преодолению городских опасностей. Эта книга стала неотъемлемым спутником искателей приключений во всем мире. Подготовьтесь к выживанию на море, на суше и в городских условиях, – от организации лагеря и поиска пищи в глуши до обеспечения безопасности и самообороны на улице. Мультимиллионный мировой бестселлер легендарного Джона «Лофти» Уайзмана реально учит выживать. Джон «Дофти» Уайзман прослужил в Специальной авиадесантной службе Великобритании (SAS) двадцать шесть лет. Руководство «Выживание везде и всегда» основано на личном опыте автора и его сослуживцев, методах подготовки и тренировки этого всемирно известного элитного подразделения.

Джон «Лофти» Уайзман

Домоводство
Ваш грудничок старше года
Ваш грудничок старше года

Кормление грудью малышей после года – тема для России во многом новая и сложная. Культурные традиции второй половины XX века сложили стереотип, по которому докормить ребенка грудью до года – это некая планка: мать сделала для ребенка все, что могла. И после того, как эта вершина покорена, сама женщина и педиатр ее ребенка могут поставить мысленную галочку и закрыть тему грудного вскармливания… Установка, по которой после года кормление грудью из необходимости превращалось в излишество, поддерживалась десятилетиями.Только в начале XXI века мы начали пусть трудно, но выходить из этой советской традиции. И до сих пор кормящие мамы, когда малыш достигает возраста около года, испытывают давление прежнего стереотипа и нередко входят в конфликт: с одной стороны, в открытых источниках есть множество данных о пользе продолжительного кормления грудью. С другой – есть внешнее, а зачастую и семейное окружение, которое уверяет в отсутствии пользы или даже во вреде продолжения кормления. На отношение окружающих наслаивается отсутствие положительного опыта или примера: если о кормлении детей первых месяцев жизни говорят много, и кормить грудью начинает большинство женщин, то для долгокормящих мам опыт часто становится «сыном ошибок трудных», пока еще мало кому везет иметь поддержку подруг, успешно кормящих дольше года-двух…Если вы заинтересовались этой книгой, значит, тема кормления после года вам близка. Из нее вы узнаете, как складывалась история долгокормления в России и других странах, чем именно продолжительное кормление хорошо для мамы, ребенка и всей семьи. Какие вас могут ожидать сложности и что делать, чтобы с ними справиться. Живые примеры, данные исследований, опыт других матерей – все это придет вам на помощь, если вы не хотите заканчивать минуты вашей особенной любви и близости с малышом только потому, что ему исполнился год (или полтора, или два, или три…) Я надеюсь, что вы найдете эту книгу полезной, интересной и укрепитесь в своем намерении.

Ирина Михайловна Рюхова

Домоводство