Россия в шубе. Русский мех. История, национальная идентичность и культурный статус

Организация Ленинградского пушного аукциона составила серьезную конкуренцию зарубежным рынкам; разгоревшиеся в зарубежной печати кампании против советского аукциона, призывы к бойкоту экспорта советской пушнины («на русских мехах в Европу едет инфекция», – предупреждала зарубежная пресса[639]) только подогрели интерес к вопросу. С 1932 года Ленинградский пушной аукцион проводился дважды в год; с 1933 года он получил статус международного, поскольку выступал и посредником по продаже заграничного товара.

Выход советской шубы на международный рынок ознаменовал новый этап отечественной меховой истории. Вместе с отказом от идей мировой революции Советское государство увидело себя в качестве преемника царской России. Имперская идеология утверждалась в искусстве «сталинского ампира», в исторических кинолентах о «хороших» царях Иване Грозном (С. Эйзенштейн, 1945) и Петре I (В. Петров, 1937–1938). В университетах вернули историю, признанную некогда «пережитком прошлого».

На международной арене СССР подчеркивал свои интересы в пределах влияния бывшей Российской империи и de facto был признан мировым сообществом таковым. Богатство и стабильность советской державы лучше всего могла продемонстрировать Россия в шубе. Мех по-прежнему оставался показателем внешнего престижа, благополучно развивающегося государства – империи, вовсе не канувшей в небытие, но обновившейся под мудрым руководством партии Ленина – Сталина для новых великих задач построения коммунистического общества.

Итак, в 1930-х годах советские меха стали известны во всем мире и пользовались стабильным спросом. Пушно-меховые стенды павильонов СССР на международных выставках неизменно привлекали большое количество посетителей. Ведущей продукцией оставалась хорошо знакомая за рубежом классика – русский соболь, каракуль, серебристо-черная и чернобурая лисица, затем норка и – неизменно – белка, чей мех представлял оптимальное соотношение по цене-качеству для среднего и высшего среднего класса[640]. Для внутреннего рынка белка была дороговата и здесь спрос на нее не был высоким: так, накануне Великой Отечественной войны себестоимость белки на старейшей ленинградской меховой фабрике «Рот-Фронт» составляла 1806 рублей при средней заработной плате в стране в 150–200 рублей, стахановской заработной плате – около 700 рублей[641].

Еще одним популярным представителем русской классики была огненно-красная камчатская лисица с пышным шелковистым покровом; в послевоенное время, когда длинноволосые меха стали выходить из моды, общемировая популярность русской лисицы уменьшилась весьма незначительно[642]. Охотно покупали голубого песца – на внешнем рынке он ценился больше белого – и пепельно-голубую с чисто белым черевом рысь. В моде и русская экзотика – мех леопарда (о чем еще будет сказано отдельно). Из русского бурого медведя в Англии шили шапки для королевской гвардии[643].

Русский мех снова предстал как уникальный товар, а его престиж поддерживался рекламой, детской и художественной литературой и фильмами[644]. «Мировой стандарт требует серебристости, темнолапости и темнобрюхости!» – восклицала энергичная работница зверосовхоза Катя Иванова, главная героиня комедии К. Юдина «Девушка с характером» (1939). Ленинградские аукционы проводились в таких общественно-значимых местах, как Государственный Эрмитаж, Государственный Русский музей, в здании Биржи на стрелке Васильевского острова, в гостиницах «Астория» и «Европейская», в залах Академии художеств[645].

Под влиянием «золотого века» Голливуда, особенно фильмов с легендарной Марлен Дитрих, мода на роскошные меха во всем мире только возрастала. Ленинградский пушной аукцион 1937 года с участием представителей 163 компаний из 15 стран стал рекордным по числу участников[646]. Назрела необходимость в собственном здании пушного аукциона.