Россия в Средней Азии. Завоевания и преобразования

Говоря об источниках земельного права, не следует забывать об их условном и формальном характере. Если претворение в жизнь отдельных норм, тех или иных положений традиционного права шло вразрез с интересами господствующего слоя в целом или его отдельных представителей, последние игнорировали эти нормы. Учитывая эту особенность, можно выделить следующие источники земельного права, действовавшие в тот период на территории среднеазиатских ханств: Коран – основная законодательная книга мусульман (хотя он содержит очень мало статей, призванных непосредственно регулировать гражданскую жизнь мусульман); хадисы (собрание устных преданий, изречений, приписываемых Мухаммеду); «Хидая» – комментарии мусульманского права; другие правовые трактаты, являвшиеся, по существу, дополнением к основным нормам шариата по земельным вопросам[468].

* * *

Одной из важнейших задач первого генерал-губернатора Туркестанского края было разобраться в земельных отношениях, сложившихся в регионе до прихода русских. Необходимо было выяснить, какими правами может пользоваться российское правительство, чтобы отчуждать земли для нужд казенного строительства и для переселенцев. Земельные приращения в Средней Азии производились, в конце концов, не только ради обеспечения потребностей русской промышленности и торговли, но и с целью уменьшить остроту земельного голода в собственно России.

В самом начале 1868 г. К.П. Кауфман создал комиссию (так называемая комиссия М.Н. Николаева), которой было поручено разобраться в традиционно сложившихся земельных отношениях. Комиссия установила, что в районах обитания кочевого населения пахотные земли считались общим достоянием того или иного рода, однако землевладельцы, имевшие свой рабочий скот и инвентарь, вели свои хозяйства самостоятельно, независимо друг от друга. Время от времени в пределах земельной собственности рода происходил передел полей. Продаже подлежали в самых редких случаях лишь застроенные и засаженные плодовыми деревьями участки, считавшиеся личным недвижимым имуществом.

Намного сложнее оказались отношения землевладения и землепользования в районах оседлого земледелия. Там удалось выявить три основных типа владения и пользования земельными участками. Прежде всего, земли мильк-хур, то есть обеленные, свободные от налога, принадлежавшие владельцу на правах полной собственности. Такие земли могли быть пожалованы ханом за верную службу, однако на определенный срок, продолжительность которого зависела от воли правителя ханства. Мильковое землевладение нельзя приравнивать к русскому вотчинному или даже поместному, имевшим наследственный характер.

Второй тип — вакуф, земли, завещанные с разрешения хана мильковладельцами религиозным организациям, чаще всего медресе. Очень часто имения типа мильк-хур переводились в разряд вакуфных с той целью, чтобы закрепить их во владении находящего потомства завещателя, обеспечить потомков вакуфным доходом и избежать как налогообложения, так и возможной конфискации со стороны ханской власти. Облагаемые минимальными налогами вакуфы были лазейкой для милькодержателей, опасавшихся немилости хана.

И наконец, последний тип — амляк, государственные земли, находившиеся в пользовании землевладельцев, плативших все установленные в том или ином ханстве подати.

Основываясь на материалах комиссии Николаева, русская колониальная администрация сделала вывод: «Все владельцы земельных имуществ, по силе такого общего начала, юридически всегда поставлены были в непосредственную зависимость по владению от власти государственной. Над всеми частными правами по владению землей, каково бы ни было их начало, т. е. происходят ли они из оживления и первого занятия почвы или из завладения территории путем покорения страны силою оружия и завоевания, возвышается верховная власть Государя, которому принадлежит исключительное право распоряжения всею земельной собственностью страны. Фактически право это осуществляется взиманием установленных налогов с земельных имуществ и в надзоре за непрерывной и продуктивной обработкой занятой почвы… Согласно с этими основными положениями мусульманской теории земельного права, все земли государственные»[469].

Это был вывод чрезвычайной важности, имевший далекоидущие последствия: он означал, что Российское государство на правах победителя становится правопреемником побежденных ханов Бухары, Хивы и Коканда, то есть верховным собственником завоеванных земель. Это означало, что окончательное право вершить дела по землеустройству принадлежит от имени российского Императора его представителю, генерал-губернатору Туркестана.