Россия в Средней Азии. Завоевания и преобразования

В декабре 1858 г. после семимесячного отсутствия миссия Игнатьева вернулась в Оренбург. Оценивая итоги своего посольства, Игнатьев писал: «Главнейший и существеннейший результат посылки нашего агента в Среднюю Азию в 1858 г. заключается в том, что рассеялся туман, заслонявший ханства от глаз русского правительства, которое наконец прозрело и узнало настоящую цену «дипломатических сношений» с хивинскими ханствами и Бухарой»[84]. «Вывод был однозначный: «На трактаты полагаться нечего», необходимо «физическое воздействие» на хивинское правительство, «рано или поздно нам придется занять устье Амударьи, построить там укрепление для обеспечения плавания наших судов»[85]

. Как бы продолжая эту мысль, Черняев в своем отчете писал: «Средства для этого у нас есть. Затем разве мы пришли сюда, чтобы здесь комфортабельно устраиваться и заводить хозяйство, – для этого у нас много земли в России и более к тому удобной. Нам нужен этот край для распространения нашего влияния на Среднюю Азию…»[86]

В этом пассаже виден автор: человек и деятельный, и нетерпеливый, и имперски мыслящий. Как и Игнатьева, его вдохновлял пример Великобритании, которая, не стесняясь и не оглядываясь на соседей по «европейскому дому», энергично расширяла свою экспансию на Востоке.

С Игнатьевым и Черняевым соглашались многие влиятельные люди. Испытавшие на себе «путевые стеснения», то есть разбойные нападения на караваны, и «прижимки в городах», русские купцы очень низко оценивали фиксированные на бумаге соглашения с среднеазиатскими ханами[87]. На проведении «твердой политики» настаивал оренбургский генерал-губернатор А.А. Катенин. Проведя в 1858 г. инспекционную поездку по вверенному краю, начальник края направил в Петербург несколько обширных донесений, в которых отмечал: «Не только путешественники, но даже торговцы наши не могут показаться в эти владения, не опасаясь насилия и даже смерти; самые справедливые требования наши принимаются с грубостью и высокомерием»[88]

.

Катенин, как подобало большому, облеченному доверием Государя начальнику, собрал специальную комиссию для выработки внешнеполитической программы. Дело в том, что губернаторы (они были генерал-губернаторами, то есть имеющими особые полномочия) приграничных губерний обладали расширенными правами, в том числе правом сношения с сопредельными государствами. В состав комиссии были включены начальник штаба войск Оренбургского военного округа генерал А.Л. Данзас, председатель Оренбургской пограничной комиссии В.В. Григорьев, начальник Аральской флотилии А.И. Бутаков, участники посольства Н.П. Игнатьев, Н.Г. Залесов и М.Н. Галкин, а также подполковник М.Г. Черняев, бывший в то время начальником штаба Сырдарьинской линии.

Комиссия, учитывая ее состав, высказалась однозначно за наступательную политику в отношении среднеазиатских ханств. Практически все участники оренбургского совещания сошлись в необходимости овладеть Ташкентом, что позволило бы контролировать не только важнейший перекресток азиатских торговых путей, но и обширный плодородный оазис среди степей и пустынь. Надо признать, что необходимость захвата Ташкента и прилегающих сельскохозяйственных районов была осознана намного ранее российскими политиками и промышленниками.

Предложения Катенина и результаты миссии Н.П. Игнатьева обсуждались в Петербурге в начале января 1859 г. на «совещательном заседании», в котором участвовали министр иностранных дел князь А.М. Горчаков, военный министр Н.О. Сухозанет, министр финансов А.Ф. Княжевич, оренбургский и западносибирский губернаторы А.А. Катенин и Г.Ф. Гасфорд, а также другие видные государственные деятели империи. Наступательные предложения оренбургских «ястребов» были отвергнуты на том основании, что «правительство в настоящее время не имеет в виду завоевательных действий для этой части Азии». Отказ от наступательных действий был мотивирован назревшей европейской войной Франции и Сардинии против Австро-Венгрии, в которую могла быть втянута Россия. Кроме того, военные силы страны все еще отвлекал Кавказ.

В конце 1859 г. стало ясно, что серьезные походы против кокандцев, хивинцев и бухарцев откладываются на неопределенное время, а потому (не только поэтому) М.Г. Черняев принял решение покинуть Среднюю Азию.

На подступах к славе