Россия в войне 1941-1945

К концу оккупации немцы отказались даже от самого названия «Транснистрия» и взяли под свой контроль железные дороги и все остальное (что сильно возмутило Антонеску). Их чрезвычайно тревожили два обстоятельства: во-первых, возможность того, что кто-либо из румынских генералов в Одессе или где-нибудь еще может «поступить, как Бадольо»[213], и, во-вторых, распространение среди румынских солдат коммунистических идей и пораженческих настроений.

До перехода Транснистрии под контроль немцев румыны разделили ее на тринадцать округов; во главе каждого округа стоял префект; в самой Одессе имелся мэр, Герман Пинтя, бывший мэр Кишинева. Полиция состояла из румын. Но, кроме того, здесь имелась сигуранца.

При румынах в Одессе было открыто тридцать церквей, в том числе несколько лютеранских и римско-католических. Православному духовенству Одессы румыны приказали порвать все связи с Московским патриархом и признать власть Одесского митрополита Никодима, человека, жившего со своими новыми хозяевами душа в душу. Священники, приехавшие из Бухареста, захватили несколько лучших домов в Одессе, в том числе дом митрополита и других высших духовных лиц. Они забрали себе также все лучшие приходы. Настоятель Успенского собора отец Василий рассказал мне, что из-за этого русские священники были поставлены «в весьма неблагоприятные условия, и многим из них пришлось искать себе другие приходы в сельской местности». Отец Василий сказал, что румынские священники вели в Одессе очень разгульный образ жизни.

Румыны не изображали из себя или почти не изображали «расу господ», и, по правде говоря, они и немцы недолюбливали друг друга (исключением являлись разве что лишь высшие сферы). Победители и побежденные нашли общий язык на почве бизнеса и «черного рынка». Но ни украинцы и русские, ни румыны не могли в конце концов долго принимать Транснистрию всерьез. В течение одного года (до Сталинграда) - но не дольше - еще могло казаться, что румыны обосновались здесь надолго. Но потом многим энтузиастам «свободного предпринимательства» среди одесситов пришлось действовать гораздо осторожнее, сотрудничая с новыми хозяевами. К тому же после поражения румынских войск на Дону оккупанты явно впали в уныние и все больше боялись, что немцы вообще выкинут их из Транснистрии. Все знали, что даже Антонеску возмущался теперь неизменно возраставшими требованиями Гитлера, которому нужны были все новые и новые партии румынского пушечного мяса.

Что делала в Одессе сигуранца? Многие одесситы утверждали, что она была не лучше гестапо и что, помимо расстрелянных ею 40 тыс. евреев[214] на так называемом Стрельбище, она уничтожила, особенно в первый период оккупации, еще около 10 тыс. человек, в числе которых было много коммунистов, людей, заподозренных в том, что они коммунисты, и заложников, схваченных после того, как на улицах кто-то стрелял в румынских офицеров или где-то были брошены бомбы и т.д. Единственным смягчающим обстоятельством для сигуранцы являлась ее чрезвычайная продажность. Пользуясь ею, многие евреи, которым это было по средствам, приобретали «арийские» документы или по крайней мере получали разрешение уехать в деревню. Есть доказательства того, что, хотя румыны готовы были и сами убивать евреев, они оказывали сопротивление немецкому «вмешательству» в Одессе.

В Одессе много рассказывали о советском подполье, которое действовало из запутанного лабиринта одесских катакомб - подземных коридоров, протянувшихся на десятки километров в длину, иногда на глубине до 30 метров под землей. О «единственных в мире городских партизанах» и некоторых их коммунистических руководителях, таких, как С.Ф. Лазарев, И.Г. Илюхин и Л.Ф. Горбель, которые действовали на протяжении всего периода румынской оккупации, держа захватчиков в состоянии вечного страха, было написано к концу войны (особенно В. Катаевым[215]) много романтических историй. Создается впечатление, что на деле советское подполье в Одессе использовало катакомбы (а потайные входы в них вели из многих зданий) только в случаях крайней необходимости и что, хотя там были спрятаны некоторые запасы продовольствия и оружия, лишь очень незначительное число людей фактически жило в катакомбах в течение сколько-нибудь продолжительного времени.