Россия в XVIII столетии: общество и память

Вполне очевидно, что признание долга могло быть получено от заемщика лишь в том случае, если в момент опротестования векселя он находился в Бежецке и мог быть опрошен. Однако так бывало далеко не всегда. Нередко опротестовавшие вексель заимодавцы, чьим контрагентом был не житель Бежецка, сразу же сообщали, что его в городе в данный момент нет. Если же заемщиком был бежечанин, служащий магистрата обязан был исполнить процедуру, предусмотренную Уставом вексельным, то есть отправиться к нему домой и опросить. Но и в этом случае не было, конечно, никакой гарантии, что он его застанет. Так, к примеру, в 53 из 83 зафиксированных в книге протеста векселей 1755 г. случаев заемщиков в Бежецке не оказалось.[165]

Об отсутствии бежечан в городе служащий магистрата, как правило, узнавал от их домашних. Примечательно при этом, что нередко они сообщали и о том, где именно находится заемщик. Например, в 1740 г. было опротестовано несколько векселей, выданных бежечанином Иваном Андреевичем Петуховым. В марте, сентябре и октябре его жена Наталья Игнатьевна отвечала рассылыцику магистрата, что мужа в доме нет. Наконец в декабре отец Петухова Андрей Андреевич уточнил, что сын «отлучился для торгу в Москву».[166]Там же и с теми же целями находился, по словам его отца, в 1741 г. Иван Сергеевич Тыранов.[167] В том же году Наталья Семеновна Репина сообщила, что ее муж Федор Дорофеевич находится на ярмарке в с. Поречье.[168] «Для нужд своих в Москву» в начале 1749 г. отправился Михаил Ларионович Дегтярев, о чем сообщила его дочь «девка» Анна.[169] Однако через несколько месяцев, в декабре того же года, когда капитан Поликарп Васильевич Недовесков опротестовал вексель на 56 руб., выданный ему за год до этого тем же М. Л. Дегтяревым, десятский показал, что Дегтярев с женой Пелагеей Андреевой и дочерью Анною уже с июня этого года находились «в отлучке».[170]Можно предположить, что Дегтярев возвращался в Бежецк за своей семьей, но никто, видимо, не попытался взыскать с него долг, поскольку Устав вексельный не предусматривал, повторные розыски заемщика. В том же 1749 г. не было в Бежецке и Якова Елисеевича Репина, который, согласно утверждению его жены Авдотьи Васильевны, находился в Устюжне Железопольской.[171] Таким образом, этот элемент записей в книгах протеста векселей может быть использован и для изучения географической мобильности горожан XVIII в., причем, как в первом из приведенных примеров, подчас из них можно узнать и о продолжительности отсутствия горожанина в месте постоянного проживания.

Еще одна примечательная особенность этих записей связана с тем, что жены заемщиков и другие их родственники нередко обнаруживали неплохую осведомленность о финансовых делах своих близких, зачастую не только признавая долг, но даже уточняя, что часть его уже выплачена. Так, например, когда в 1749 г. Иван Петрович Вытчиков опротестовал вексель на 110 руб., выданный ему Иваном Ильичем и Ильей Прокофьевичем Тырановыми, то жена Ивана Марья Андреевна сообщила, что мужа в городе нет, но он уже уплатил в счет долга 40 руб. и просила «сроку» до его возвращения.[172]

Жена другого бежечанина – Ивана Андреевича Омешатова – не только признала долг мужа тверскому купцу Д. В. Борисову за покупку в 1728 г. «судовых снастей пеньковых на двадцать два рубли» (9 руб. 60 коп. он заплатил сразу), но и заплатила еще 5 руб., обязавшись позже выплатить и остаток долга. Примечательно при этом, что все это происходило десять лет спустя после совершения сделки.[173] Столь долгая семейная память об этой покупке свидетельствует, видимо, о ее значении в хозяйстве этой семьи.

Отсутствие заемщика, очевидно, могло надолго затянуть процедуру взыскания с него долга, а то и вовсе сделать ее невозможной. Судя по всему, здесь можно говорить о своего рода «пробеле» в законодательстве, поскольку в Уставе вексельном процедура дальнейшего поиска должника, как уже упоминалось, прописана не была. Конечно, если местонахождение заемщика было известно, магистрат мог вступить в продолжительную переписку с соответствующими учреждениями по месту его нахождения, однако шансов на то, что чиновники этих учреждений, забросив собственные дела, примутся за поиски скрывающегося от кредитора бежечанина, были не велики. Можно предположить, что происходило это лишь тогда, когда заимодавец проявлял изрядную настойчивость и обладал достаточным социальным капиталом.