Россия в XVIII столетии: общество и память

Совсем иной оборот дело принимало, когда должник оказывался на месте, признавал долг и при этом объявлял, что заплатить ему нечем. В этом случае, как уже отмечалось, его имущество описывалось, оценивалось и выставлялось на торги. При этом магистрат обязан был «опубликовать» объявление о торгах, в которых могли принять участие все желающие. Понятно, что собственной типографии в Бежецке в это время еще не было, и издавать какие-либо документы типографским способом магистрат права не имел. По всей видимости, рукописное объявление вывешивалось в каком-то публичном месте, либо о назначенных торгах объявлялось устно. Сведения о том, как это происходило, имеются в присланной в магистрат в 1771 г. промемории Бежецкой воеводской канцелярии: «в Бежецку и по ярмонкам с выстановлением билетов троекратно публиковано».[174] После такой «публикации» желающие являлись в магистрат, объявляли свою цену, и имущество должника продавалось тому, кто предлагал больше.

Наиболее простым примером такой распродажи может служить дело Кузьмы Евстифьевича Архипова. 1 июля 1753 г. он выписал вексель на 40 руб. сроком на четыре месяца на имя Матвея Дмитриевича Демина. 11 декабря Демин вексель опротестовал. На следующий день заемщик объявил, что платить ему нечем. Имущество должника было описано и оценено в 30 руб. Бежечанин Д. Викулин предложил прибавить 3 руб., И. А. Дегтярев – еще 2, а

В. Винокуров – еще 5. Соответственно, имущество Архипова было продано за 40 руб., которые и были уплачены заимодавцу.[175] Аналогичным образом за сумму, равную сумме долга, было продано в 1754 г. имущество Аграфены Федоровны Сажиной, вдовы Филиппа Дмитриевича, который еще в 1745 г. занял 30 руб. у Степана Буркова. Имущество вдовы было оценено в 20 руб. В торгах приняли участие М. Л. Дегтярев, М. Д. Демин и М. Е. Репин. Первый предложил «надбавить» 4 руб., второй – 1 руб., а третий – 2. Тогда М. Д. Демин предложил еще 3 руб. и купил имущество.[176]

Впрочем, зачастую сумма, вырученная за продажу имущества, превышала сумму долга. Например, в 1744 г. по иску А. И. Дедюхина к Т. П. Тыранову о взыскании с последнего по просроченному векселю 110 руб. имущество заемщика, первоначально оцененное в 76 руб. 60 коп., было продано заимодавцу за 151 руб. 10 коп. Полученная таким образом выгода вовсе не обязательно досталась заемщику, поскольку при значительной просрочке платежа сумма долга с учетом процентов также вырастала весьма значительно. В данном случае, в особенности с учетом того, что о Дедюхине известно, как о человеке весьма состоятельном, старательно выбивавшем долги из своих должников и скупавшем по возможности их недвижимое имущество, очевидно, что в прибытке оказался именно он.

Несколько иначе сложились в 1752 г. отношения между уже известным нам М. Л. Ревякиным и Семеном Сергеевичем Тырановым, с которого он пытался взыскать по просроченному векселю 517 руб. 50 коп. Заемщик заявил, что уже заплатил заимодавцу 367 руб. 50 коп. и, таким образом, оставался должен 150 руб. Однако наличных денег у него не было, вследствие чего его имущество, включавшее «кафтан немецкой кофейного цвету, да камзол васильковой», серебряные украшения и несколько икон, были проданы на общую сумму 137 руб., которые и были переданы Ревякину. Последний при этом объявил, что требовать с заемщика проценты он не будет, а недостающие 13 руб. Тыранов, по-видимому, как-то все-таки раздобыл.[177] Однако, судя по всему, Тыранова это дело привело к полному разорению. Когда вскоре новоторжский купец И. О. Кисельников предъявил в бежецком магистрате опротестованный вексель на 125 руб. 50 коп., выданный ему Тырановым еще в 1751 г., заемщик заявил, что ни денег, ни имущества у него нет. Магистрат, тем не менее, направил пищика для описи, «где он, Тыранов, ныне жительство из найма в квартире имеет». Сведений о том, было ли обнаружено там какое-либо имущество, в деле, к сожалению, нет.[178] Однако оно продолжилось шесть лет спустя. За это время Кисельников перевел вексель на новоторжского же купца

С. И. Вишнякова, который предъявил его в Бежецкий магистрат в 1760 г. Лишившегося двора Тыранова в Бежецке уже не было, но его нашли неподалеку, в селе Спас на Холму и доставили в магистрат. В результате в деле появилась запись, согласно которой «чрез взятье ево, Семена Тыранова, сына Ивана на договорные годы во услужение (в чем от Бежецких крепостных дел и запись мною взята) по означенному векселю удовольствие получил сполна и более с него, Тыранова, по тому векселю впредь ничего требовать не должен и не буду, чего ради оной вексель с протестом и надписью к отдаче ему Тыранову выдал и во уверение под делом подписуюсь: новоторжской купец Степан Вешняков, подписуюсь своеручно».[179]