Россия вечная

Таким образом, общение между людьми, между соотечественниками, по существу, может превратиться в путь познания, познания самого себя и внутренней России, которая на самом деле может быть, пусть не полностью, идентична России Вечной, России духа. И это общение становится, следовательно, одной из форм духовной, душевной и бытийной жизни.

Естественно, такому общению между людьми сопутствует любовь. Если вы видите в другом человеке свое, родное, независимо от того, достаточно он образован или нет, каков его социальный статус, богат он или беден, то тогда все покровы различий сбрасываются пред сиянием того, что вполне можно назвать русской душой, даже если она не вполне проявлена. Родство культур, языка и духа неизбежно порождает любовь, подкрепляемую и общечеловеческим началом. Нельзя забывать, что, согласно нашему провидцу и пророку Достоевскому, русский человек (добавим: человек русской культуры и духа) является всечеловеком. Но такая семейная, духовно-интимная связь между соотечественниками, любящими свою Родину, культуру ее и дух и, следовательно, самого себя и других, образует целый мир со своими глубинами и радостями, целями и рекой жизни. Сама жизнь становится в этом смысле творчеством, творением любви и познания России. И любящие ее любят друг друга. Практически тогда весь народ становится одной мистической семьей. На социальном и человеческом плане это не только объединяет социально, человечески, но и влечет за собой непостижимую в своей основе близость между людьми.

В заключение можно действительно утверждать, что подобное вышеизложенное отношение между людьми может в корне изменить всю ауру повседневной жизни в России. В зачатке, тоже в небольших группах, это есть уже сейчас, и распространение этого явления будет прорывом и укреплением духовной мощи России.

Другой важнейшей проблемой является концепция русского бытия, которая изложена в доктрине о Вечной России. Здесь, как, впрочем, и в предыдущем случае, влияние самого духа России Вечной неизбежно, ибо ее воздействие может чувствоваться в любое время. С нашей точки зрения, русское бытие как таковое находится под воздействием двух противоположных начал, образующих, тем не менее, парадоксальную гармонию. Эти начала — стремление к запредельности и одновременно определенная устойчивость, закрепленность в земной жизни. Это можно выразить символически: наша правда — самовар и бесконечность. О бесконечном в русской душе достаточно сказано в тексте, посвященном России Вечной, но вот на символическом самоваре надо остановиться.

Во-первых, типически традиционная русская повседневность с ее самоваром, пряниками, чаепитием и задушевными разговорами создает ощущение уюта, даже какого-то метафизического уюта, устойчивости и самосохранности. Когда вы стремитесь к бесконечному, запредельному, надо иметь в тылу этот мистический уют, причем традиционно национальный, апробированный веками. Во-вторых, и это уже из другой оперы, повседневное русское бытие, имея в виду просто внутреннюю стихийную жизнь человека, имеет некий созерцательный, чуть-чуть отключенный аспект, который особенно хорошо отражен в произведениях Андрея Платонова. Это придает такой жизни, даже при всей тирании бытовой реальности, весьма самоуглубленный оттенок, который иногда может даже не осознаваться. При этом если эта самоуглубленность как явление внутренней жизни получает развитие, т. е. будет еще более углубляться, уходя от чисто стихийного состояния, то неизбежна реализация такого состояния, когда созерцается собственное бытие, вероятней в форме чистого сознания, т. е. созерцается первооснова собственного бытия. Это вполне может переходить в опьянение своим бытием, в благодатное опьянение, что может дать в идеале ощущение непрерывного неразрушимого счастья, точнее, даже мистического счастья. Благостно-динамичным результатом первоначального, стихийного самоуглубления может быть необычная сила воображения, что характерно для русских людей. Последствия подобного очевидны, особенно на примере русского искусства и литературы.

Но чистое, не рефлектирующее бытие, естественно, имеет особую метафизическую ценность. Все это придает особый колорит русской жизни, поскольку эти внутренние качества, по крайней мере многие из них, проявляются вовне.