Россия – возврат к могуществу. Обретение силы и национальной идеи

«Левая» оппозиция, возглавляемая Троцким, обвиняла Сталина в потакании кулакам, зажиточным крестьянским хозяйствам, заявляла об опасности мелкобуржуазного перерождения революции. Ведь тогда установился НЭП (Новая экономическая политика), введенная в стране еще при Ленине. Ленин вынужден был вернуться к частнопредпринимательским стимулам в экономике из-за голода и разрухи. В результате быстро окрепли и развились кулацкие хозяйства, применявшие наемный труд, что противоречило основам марксисткой идеологии. Небольшие и средние предприятия возникали как грибы после дождя при НЭПе. Экономика неожиданно и вопреки марксистским догмам вдруг ожила. Общая валовая продукция сельского хозяйства увеличилась к 1927 году на 21% по сравнению даже с наиболее урожайным 1913 годом.

Это был крупный экономический успех, накормивший, наконец, страну. В обращение стали вводиться даже золотые червонцы. Еще важнее – это давало Сталину товарный хлеб, единственный экспортный товар, который мог быть продан за границу в обмен на необходимое для тысяч строящихся заводов и фабрик оборудование. Индустриализация, электрификация страны были для Сталина приоритетом, ради которого он готов был идеологически «поступиться принципами» хотя бы на время. Советская страна могла обрести вновь сопротивляемость, лишь нарастив стальные мускулы. Поэтому, не имея внутренних и тем более внешних инвестиционных возможностей, оставалось только самостоятельное первичное накопление капитала – путем изъятия у крестьянства хлеба для экспорта, оставляя страну на голодном пайке. Вдобавок продавались за валюту реквизированные церковные ценности и художественные сокровища из царских и купеческих собраний, в частности, из Эрмитажа.

«Новая» или «ленинградская» оппозиция в партии, возглавляемая Зиновьевым и Каменевым, боролась со Сталиным за власть, критикуя принятую им концепцию о возможности построения социализма в одной стране, без необходимой для этого – теоретически – всемирной пролетарской революции. Сталин же полагал, что ждать поддержки извне или всемирной революции нечего.

Вскоре обе оппозиции объединились, а их лидеры – Троцкий, Зиновьев, Каменев – примирились после яростной «непримиримой» идейной вражды, и выступили вместе против генеральной линии Сталина.

Борьба велась и публично, на съездах и пленумах партии, и в закрытом режиме на заседаниях Политбюро и ЦК, где все они состояли членами. Однако Сталин сумел переиграть оппозиционеров, вполне демократическим по понятиям большевиков путем. Большинство партийцев выступило на съездах за «генеральную линию», которую олицетворял Сталин. Лидеры оппозиции недооценили способности, хитрость и коварство Сталина, особенно Троцкий, всегда с высокомерием к нему относившийся. Партия большевиков в лице ее высших органов, Съездов и Пленумов, неизменно голосовала против оппозиционеров. В результате лидеры и многие их сподвижники лишились высоких постов, сами лидеры были исключены из Политбюро и ЦК, и даже на некоторое время из рядов партии.

В победе в этой аппаратной, «подковерной» борьбе большую роль сыграла и личная харизма Сталина, его умение представлять себя единственным преданным защитником учения великого Ленина. Он казался новым партийцам, в большинстве своем корнями из рабочих, более «своим» чем его интеллигентные соперники. Даже личные грубость и жесткость, за которые его критиковал Ленин, импонировали им – Сталин подавал это как необходимые качества в борьбе с врагами революции. Потому его «генеральная линия» на укрепление страны любыми мерами встречала большее понимание и поддержку в малообразованной среде большевиков, как и «простые», то есть насильственные способы решения проблем.

Троцкий же вызывал у многих раздражение не только своими искусными демагогическими, речами, но и своим высокомерием, самомнением, основанными на его славной роли организатора Октябрьского переворота. Знавшие Троцкого в личной жизни, называли его «барином». Однако Троцкий по-прежнему пользовался значительной поддержкой в низах партии, он был вполне способен вывести людей на улицы в свою поддержку, и когда нужно делал это.

Зиновьев в личном плане тоже не мог соперничать со Сталиным. В партии он был известен своими колебаниями, нерешительностью. Даже сторонники называли его «паникой». Сталин обвинял Зиновьева и Каменева в противодействии былому Октябрьскому перевороту, в разглашении его подготовки, называя это предательством партии. Троцкому он отказал в почетном именовании «старым большевиком», напомнив, что тот стал большевиком только летом 1917 года. Сталин в публичных обвинениях собрал все «прегрешения» противников. При голосованиях на вхождение в высшие партийные органы Сталин сумел «аппаратно» обеспечить себе большинство голосовавших.