Россия — всадник без головы

И вот вся эта подлая, беспринципная, ни на что полезное не способная масса, называющая себя «элитой», готовая по причине своей глупости стать рабом кого угодно за деньги и развлечения, глухо ненавидит и откровенно презирает народ, отличавшийся веками своими исключительными трудолюбием и самоотверженностью.

Агентура пятой колонны

А. Суздальцев, представитель этой элиты, написал статью «Плебисциты со свастикой», некий «исторический очерк», который я в свое время обсудил. Но сначала дам слово Суздальцеву.

«Прошло шестьдесят лет после исчезновения фашистской Германии. Нынешняя Германия не считает себя правопреемником той, доселе невиданной в истории человечества вершины тоталитаризма, что возникла на немецкой земле в 30-е годы прошлого столетия. Справедливости ради можно, конечно, кивать на еще одну соседнюю вершину — пик коммунизма. Между ними масса общего. В частности, адепты обоих поистине людоедских режимов любили рассуждать об особой «народности» созданных государствоподобных образований (государство — продукт компромиссов социальных слоев, но в данном случае можно говорить о продукте насилия, т. е. не о государстве, а об аппарате угнетения и порабощения). И все же между ними есть существенные различия. Фашизм вырос из целенаправленно разрушенной буржуазной демократии.

Тут необходимо сделать небольшое отступление от темы.

Есть мнение, что Веймарская республика оказалась жертвой невиданного в истории человечества экономического кризиса. Советские историки обычно указывали, что милитаризация и подготовка к новой мировой войне спасли экономику Запада от полной деградации. Скорее всего, этот вывод правильный лишь частично. Из истории второй половины 90-х годов прошлого столетия мы знакомы с таким феноменом, как «восстановительный рост». Он был и во второй половине 30-х годов, но Веймарская республика не успела до него дотянуть. Традиции демократии в Германии тех лет были все-таки еще гораздо слабее, чем в той же Англии, Франции или США. Фашисты взяли верх, затем оседлали «восстановительный рост» и получили признательность народа. Можно было готовиться к борьбе за «жизненное пространство».

Эффект «народности» достигался различными способами. В ходу была безграничная демагогия, всевозможные праздники и фестивали, народные конкурсы в духе «Лучший стрелок по кабанам», но особо выделялась роль вождя, который представлял собой некий неистощимый источник «народности». Вождь, и только он, обладал сверхъестественной прозорливостью и способностью толковать скрытые чаяния и желания народа. Поэтому институт парламентаризма постепенно лишился своих функций, а затем был ликвидирован за ненадобностью.

«Камланиям» на многочисленных выступлениях и заседаниях изначально был придан мистический формат. В ходу были газетные интервью очевидцев выступлений вождя и участников судьбоносных заседаний. Но если для советского режима не требовалось особого подтверждения сверхъестественных способностей Отца народов и неискушенный в элементарной демократии советский народ вполне довольствовался пропагандой и публичными поклонами «очевидцев», то немцы все-таки «хлебнули», пусть с позиций сегодняшнего дня и неполноценной, но все-таки реальной буржуазной демократии Веймарской республики. Поэтому «верности курса», которым фюрер вел страну и народ, требовалось всенародное подтверждение. Референдумы были востребованы политической практикой.

Любопытно, что, полагаясь на референдум как непревзойденный механизм манипулирования народной волей, Гитлер и его советники не имели более или менее стройного плана постепенного изменения германского законодательства с их помощью. В самом начале своего правления, убедившись в исключительной выгодности этого инструмента демократии в руках диктатора, вождь немецкого народа оставил ему особое место для экстренных случаев, когда возникала острая необходимость возложить ответственность за свои преступления на всех немцев. Исходя из вышесказанного, есть мнение, что всенародные опросы не были одной из основ существования Третьего рейха.

Но в исторической науке имеет место и иная точка зрения. Солидная часть специалистов по истории германского фашизма считает, что в традиционный перечень характерных черт фашистского режима (крайний национализм, носящий мистический характер; вера в государство как высший результат общественного развития; идея социального патерналистского государства, т. е. государства, обязанного заботиться о каждом; агрессивная ксенофобия; вера в созидательную роль политического насилия; антипарламентаризм; идея жизненного пространства для нации (включая рынки для сбыта продукции, колонии для получения сырья)) органичной частью входит и вера в референдумы как высшее проявление воли народа.

В годы нахождения нацистов у власти референдумы назначались исходя из сложившейся в настоящий момент внутренней или внешней политической ситуации. Их использовали с целью придания легитимности резких внешнеполитических поворотов или расширения полномочий диктатора.