Россия за Сталина! Вождь народа против жуликов и воров

В апреле 1919 года поляки аннексировали часть новодельной Литвы, заняв Вильно. Это так по-польски называется Вильнюс — столица «суверенной» Литвы, которую литовцы получили обратно от России вскоре после заключения советско-германского пакта 1939 года. Того, который нынешняя Литва считает недействительным с момента заключения.

Аппетит приходит во время еды, и 20 апреля 1920 года Польша прекратила польско-советские переговоры по территориальным вопросам.

21 апреля был официально подписан «союзный» договор с Петлюрой.

25 апреля 1920 года Пилсудский начал поход на Советскую Украину.

7 мая 1920 года поляки взяли Киев, а генеральной целью была «Польска от можа до можа». То есть — новая «ягеллонская» Польша от моря Балтийского до моря Черного.

Ни украинцам, ни белорусам ни Пилсудский, ни Петлюра нужны не были. Украинские крестьяне говорили: «Против большевиков не идем, мы сами большевики». Это взято из польских источников того времени!

Из Белоруссии в Варшаву шли аналогичные донесения: «Реакция населения в районе боевых действий 2-й армии еще раз убедительно подтверждает, что почти единственной притягательной силой для него является большевизм».

Но польская угроза была реальной — война в Европе закончилась, и Антанта не жалела бросового теперь вооружения и амуниции для оснащения пилсудской антисоветской Польши.

Итак, вновь возник серьезный военный кризис.

А кто там у нас испытанный и проверенный «кризисный менеджер»?

26 мая 1920 года ЦК направляет Сталина на Юго-Западный фронт (ЮЗФ), и 27 мая он уже в Харькове, в штабе фронта, а 29 мая выезжает в Кременчуг.

В начале июня Сталин проводит в Кременчуге совещание с командирами 1-й Конной армии (ба, знакомые все лица!), 3 июня он подписывает директиву Реввоенсовета ЮЗФ командарму Буденному на разгром киевской группы польских войск, и уже 5 июня конница Буденного прорывает польский фронт южнее Киева и выходит полякам в тыл.

7 июня занят Житомир.

11 июня 1920 года последние части 3-й польской армии Рыдз-Смиглы спешно покидают Киев, а 12 июня в него входят наши части, Буденный доносил: «Паны научились уважать конницу; бегут, очищая перед нами дорогу, опрокидывая друг друга».

По сути, изгнание поляков из пределов как УССР, так и БССР оказывалось теперь делом техники, Боевой устойчивостью поляки никогда не отличались — это признавал даже такой стойкий апологет «гоноровости», как Генрик Сенкевич, автор канонической «Трилогии».

Впрочем, русские люди знали это давно и без Сенкевича — со времен Минина и Пожарского, Богдана Хмельницкого и Петра Великого…

Итак, действия Сталина программировали успех, Но войной в целом, как и фронтами, командовал не Сталин.

Юго-Западным фронтом командовал Егоров, Западным — с апреля 1920 года — Тухачевский.

24 июня 1920 года Сталин выехал в Синельниково — в штаб Крымского участка ЮЗФ, 3 июля он возвращается в Харьков, потом едет в Москву, чтобы договориться с Главкомом и начальником Полевого штаба о переброске подкреплений на Крымский участок ЮЗФ.

Действия Сталина в те дни логичны и реалистичны. Национальные задачи по изгнанию польских агрессоров из пределов Отечества успешно выполняются, и теперь самое время поднажать и решить самую острую военно-политическую задачу страны — обеспечить окончательный разгром белых сил и освобождение Крыма.

Можно лишь удивляться тому, что записные историки так и не оценили эти действия Сталина по достоинству, то есть как исторически и системно выдающиеся! Даже Ленин был охвачен одно время иллюзиями относительно возможности «советской Польши», а Сталин сразу понимал, что надо ограничиться возможным.

Он уже 25 и 26 мая, сразу после агрессии Польши, опубликовал в «Правде» блестящую аналитическую статью «Новый поход Антанты на Россию», где заранее верно оценил все возможные повороты ситуации. Ведь по Кавказу Сталин хорошо знал, что это такое — умно организованная национальная рознь и умно культивируемая национальная спесь.

Да и Первая мировая война показала, что народные массы оглуплены буржуазным национализмом намного больше, чем просвещены марксизмом.

Тем более трезво оценивал Сталин обстановку после того, как на польском фронте обозначился явный и прочный наш успех. 24 июня 1920 года в интервью сотруднику УкрРОСТА он сказал, как в воду глядел: