Российская белая эмиграция в Венгрии (1920 – 1940-е годы)

Вопрос о принятии русских беженцев вторично фигурировал на повестке дня на заседании Совета Министров 27 октября 1921 г. На этот раз он был поставлен немного по-другому, чем в прошлый раз. Министр иностранных дел граф Банффи информировал своих коллег об уже достигнутой договоренности с представителем Врангеля, согласно которой Венгрия обеспечивает приют 1000 офицеров русской армии. Русская сторона полностью взяла на себя их содержание, причем платить она собирается в долларах США. Таким образом, осталось решить лишь вопрос о том, какое учреждение будет заниматься размещением этих лиц. Министр обороны от имени своего ведомства выразил готовность помочь в этом деле, и подполковнику генерального штаба Карою Оттрубаи была поручена выработка технических деталей⁷⁵.

Фон Лампе еще в начале октября получил известие о принципиальном согласии венгерского правительства на принятие 1000–2000 военных. После этого – как ему было сказано – осталось только найти подходящее место для их размещения, что в условиях волны беженцев с утраченных вследствие Трианонского договора территорий было отнюдь не легко. Для ускорения решения вопроса фон Лампе пошел даже на то, что взял на себя расходы по ремонту объекта⁷⁶.

Однако международные события, произошедшие на пороге достижения хотя бы и столь скромного результата в деле переброски врангелевских войск, в очередной раз свели на нет устремления фон Лампе. Во второй половине октября король Карл IV Габсбург предпринял уже вторую за год попытку вернуться на венгерский престол. Его поступок вызвал целый ряд осложнений внутриполитического и внешнеполитического характера⁷⁷. Над страной в течение нескольких дней нависла опасность гражданской войны. Державы-союзницы, контролировавшие Венгрию, протестовали и требовали решительного отпора со стороны венгерского правительства и регента. Из соседних государств Чехословакия и Королевство СХС объявили мобилизацию и угрожали военной интервенцией, если Карла не удалят из страны и венгерский парламент не низложит с престола дом Габсбургов. В нашем конкретном вопросе щекотливость положения заключалась в том, что в армии южнославянского государства служили офицеры и солдаты бывшей врангелевской армии.

По данным сербского исследователя Мирослава Йовановича, с 1 сентября 4500 солдат врангелевской армии поступили на службу в армию Королевства СХС по контракту. Они принимали участие в охране новых границ. Гвардейская бригада донских казаков и конвойная дивизия были, в частности, развернуты вдоль венгерской границы⁷⁸. Венгерское политическое руководство расценивало в качестве недружелюбного акта нахождение в рядах вражеской армии русских подразделений в такой критической для страны ситуации. Министр иностранных дел граф Банффи в своей ноте от 24 ноября известил фон Лампе о том, что в новых обстоятельствах при всей симпатии и доброй воле венгерского правительства принятие русских военных становилось невозможным, так как было бы невозможно объяснить венгерскому общественному мнению, почему правительство оказывает приют офицерам и солдатам той армии, части которой не только служат в вооруженных силах враждебного Венгрии государства, но и – по данным разведки – приняли активное участие в мобилизации⁷⁹.

Отказ от ранее обещанной помощи не был полной неожиданностью для фон Лампе. Он уже с весны, после первых газетных сообщений на эту тему считался с тем, что пограничная служба русских в составе сербской армии затруднит его переговоры с венграми. Он неоднократно докладывал о своих опасениях и просил инструкций от Шатилова по этому поводу. В июне начальник штаба Русской Армии уполномочил его в случае необходимости заверить венгерское правительство, что переброска остатков армии в Сербию никакой военной цели не преследует и угрозы для Венгрии не представляет, части будут размещены в южных районах страны, и хотя они сохранят свою организационную структуру, применяться будут исключительно на строительных работах. В качестве доверительной информации Шатилов прибавил, что даже русскому командованию неизвестно, на какой границе будут нести русские части пограничную службу, «скорее всего на албанской»⁸⁰. Во время осеннего кризиса фон Лампе одной из причин неудачи переговоров считал свою недостаточную осведомленность о деталях в этом деле, ведь на свои запросы он получил уклончивые или даже противоречащие действительности ответы от Шатилова: «постановки на северную границу Сербии быть не может»⁸¹.