Российская империя и её враги

Но наиболее интересным и потенциально самым важным ирредентистским районом представлялась Германия. Немцы были самым многочисленным и в большинстве своем самым богатым и традиционно лидирующим народом монархии. Свое экономическое и культурное преобладание внутри монархии они рассматривали как нечто само собой разумевшееся. Они воспринимали габсбургское государство как дело своих рук, и основную его задачу видели в том, чтобы нести немецкую культуру и современный немецкий образ жизни отсталым народам региона. До 1866 года австрийские немцы не сомневались, что принадлежат германской нации. За исключением относительно небольшого немецкого меньшинства, проживавшего в Венгерском королевстве (1,95 миллиона в 1880 году) [20] у они были гражданами германской конфедерации, созданной в 1815 году в качестве преемника старой Священной Римской империи германской нации. Надо сказать, что такал конфедерация на месте бывшей империи выглядела довольно иллюзорным образованием, но это был единственный существовавший общенемецкий организм, и австрийские немцы являлись такими же его полноправными членами, как саксонцы или пруссаки. Если еще принять во внимание, что президентом этой конфедерации считался австрийский монарх, то можно сказать, что австрийские немцы были даже ее старшими членами.

В 1866-1871 годах все изменилось. Бисмарк создал новый германский рейх, из которого были исключены австрийские немцы. После побед 1866-1871 годов этот рейх купался в военной славе. Между 1871 и 1914 годами он стал лидирующей экономической державой Европы. Естественно, новый рейх был доминирующим немецким сообществом Европы, и надежды на будущее немецкое влияние на мировую политику связывались именно с ним. Более того, после 1866 года традиционной идентичности и самолюбию австрийских немцев был нанесен еще целый ряд ударов. В 1867 году половина монархии попала под неконтролируемое господство мадьярской знати. Немецкое сообщество в Венгрии, брошенное имперским правительством на произвол судьбы, пало основной жертвой мадьяризации, даже если в некоторых случаях усвоение венгерского языка и культуры было добровольным. К 1900-1914 годам абсолютное большинство венгерских немцев переживали тяжелые времена благодаря ассимиляции и эмиграции. Между тем в невенгерской части монархии (обычно называемой Цислейтания) немцы также находились под давлением, хотя по-прежнему оставались богатейшей национальной группой региона. Накануне Первой мировой войны они составляли 35,8 процента населения Цислейтании и платили 63 процента прямых налогов. Но они продолжали терять или уже потеряли контроль над многими городами и даже целыми коронными землями, в которых раньше доминировали. Прага служит тому хорошим примером. Традиционно немецкая по языку, облику и культуре, она была наводнена чешскими иммигрантами во второй половине девятнадцатого века, К 1910 году в городском совете не оставалось ни одного немца, Не удивительно, что политика немецких сообществ, особенно в коронных землях со смешанными национальностями, под воздействием угрозы немецкой идентичности и статусу, проистекающей от славянского численного превосходства, миграции и растущих амбиций, часто представляла собой нелицеприятную смесь традиционного культурного высокомерия и истерии.

И вдвойне не удивительно, что многие австрийские немцы с энтузиазмом относились к новому германскому рейху. Учитывая этот факт, граф Андраши в 1871 году предупреждал Франца Иосифа, что внутренняя политика в Цислейтании, вызывающая антагонизм австрийских немцев, может оказаться фатальной. Если так будет продолжаться, «австрийские немцы переметнутся под крыло германских демократов, которые вырвут национальное знамя из рук князя Бисмарка и понесут его вперед, пока вся немецкая раса не будет объединена». Заявление Андраши нельзя считать словами постороннего наблюдателя. Мадьярская элита, ведущим представителем которой он являлся, считали немецкое преобладание в Цислейтании необходимым, для того чтобы славяне монархии знали свое место. В частности, планы «триединства», другими словами, предоставление короне святого Вацлава (то есть Богемии и Моравии) такой же автономии, как короне святого Штефана, были ненавистны венграм, поскольку в этом случае им пришлось бы делить свое влияние в Вене (одна из трех – это не то же, что одна из двух), а для славянского меньшинства Венгерского королевства возник бы очень опасный прецедент. Тем не менее в конце концов предсказание Андраши, не лишенное логики в эпоху национализма и растущей демократии, сбылось при Гитлере, и важно понять, почему это предсказание не сбылось до 1914 года.