Российские этюды

Подмосковье, Пушкино – город, где я заканчивал школу. Раньше это было тихое дачное место. Сосны, клены, деревянные домики. Известная барахолка, где после революции торговали краденым. Маяковский, Пришвин, Паустовский, Демьян Бедный… Потом идиллия кончилась. Пятиэтажки, железные гаражи, драки между районами на танцплощадке. Деревянные дома ломали, появились девятиэтажки, потом началась точечная застройка. Торговые центры, щиты с рекламой, церкви-новоделы, глядя на которые не хочется узнать имя зодчего. Зато быстро. Ярко, чистенько, безлико. Сейчас Пушкино напоминает один из московских районов, только жители одеты попроще, а на улицах можно увидеть «лады» и даже «волги». Просторные двухкомнатные квартиры с видом на реку за 100 тысяч долларов.

Привокзальная площадь. Автобусы с кондукторами, облезлая водонапорная башня – практически единственный памятник старины. Ленин на постаменте покрашен серебряной краской. Он уже никуда не указывает, а скромно держит свернутый лист бумаги и о чем-то думает.

Московский проспект – пусть мы из Пушкино, но проспект-то московский! Вот дом, где я жил. Пластиковые окна, застекленные балконы, домофоны, свежепокрашенные металлические заборчики, стандартная детская площадка, новенькие скамейки у подъездов. Двор пуст, на скамейках никого нет. Старые жильцы умерли или уехали. Новые не знают даже имен соседей по площадке. Да и зачем? Все работают в Москве, приезжают усталые, скорее за дверь, в свой маленький мир, где телевизор, компьютер и любимый диван.

Иду дальше. Вот заброшенная фабрика, где я полгода числился разнорабочим, копая какие-то канавы. Улица Нижняя Слободка. Тут еще остались деревянные покосившиеся домики. Место известное. «Там вам голову оторвут и в глаза бросят», – так Паустовский писал про Тайнинку. Ха! Тайнинка – это пансион благородных девиц, по сравнению с Нижней Слободкой. Но это наш район, тут жили свои. Это не Акуловские или Новодеревенские. Этих надо было нещадно бить при первой возможности. За что? А так, чтобы знали, кто в Пушкино хозяева.

Но сейчас цветет черемуха, синеет небо, рядом торчат «лужковские» дома-башни. Время, когда «пригорок Пушкино горбил Акуловой горою», давно ушло.

Гаражный кооператив. Кирпичные стены, бурые железные двери. Как же хорошо мне тут было! Запах масла, бензина, водка, соленые огурцы, черный хлеб, сало. Сосед, который знал про машины все. Теперь он стал председателем кооператива. Ему за семьдесят, но держится молодцом. Узнал, обнялись, вспомнили, как чинили помятую дверь моей «копейки». Нет, он больше не пьет и не курит. Сели на бревнышко, поругали начальников. Начали с Пушкино, кончили ООН. Мы всегда с ним ругали начальников – нельзя нарушать традиции. Заодно прошлись по мировой электронной и автомобильной промышленности, энергетике, образованию, культуре и науке. Если коротко, то мир скоро рухнет. И все начнется с краха его гаражного кооператива.

– Подвезешь до кладбища?

Он кивает на свою «Оку» и вздыхает. Все понятно, иду к автобусу.

Капитан

– Ты где?

– Стою у серого скучного здания.

– Это секретный институт. Ты туда не лезь.

– Пристрелят?

– Эти могут!

Капитан на своей любимой «ауди». Я пристегиваюсь и закрываю глаза. Потом открываю. Мы не в центре, едем на дачу, машин мало и, значит, езды на двух колесах сегодня не будет. Мелькают новостройки, машина идет почти бесшумно.

– Она у тебя вечная?

– В моих руках все вечное!

Капитан прав. Он даже пылесосы умеет ремонтировать. А заменить всю машинную электропроводку под дождем – это так, легкая разминка ума и пальцев.

Для затравки капитан популярно объясняет мне политическую ситуацию в мире, состояние экономики вообще и его бизнеса в частности. Конца света он не ожидает. Вероятно, мой сосед по гаражу был не прав. Убежденность капитана мне нравится. С чем-то я не согласен, но капитан мне объясняет, что я не владею полной информацией. Соглашаюсь, я много чем не владею.

– Я с пустыми руками, ты намек понял?

Капитан кивает и тормозит у маленького магазинчика.

Вау! Свежайшее мясо, овощи, зелень, прекрасные вина. Капитан свой аурой заполняет торговый зал. Продавщицы начинают улыбаться и рассказывать, что мясо еще вчера бегало, а остальное спокойно росло на грядках.

– Это откуда такое? Вот у нас около ВДНХ…

– Это местное, теперь ты понял, куда мы идем?

Я киваю и покупаю мужской набор: мясо, зеленый лук, помидоры, огурцы, хлеб, бутылку… Капитан покупает плюшки.

– А это зачем?

– Так надо!

На даче у капитана может жить футбольная команда. А если на участке поставить палатки, то там уместятся все, кто кормится от этой команды. На мангале можно жарить барана, на столе под навесом могут спать четверо и тесно не будет. Стол из бруса, сделан с запасом лет на двести.

– Так надо! Тяжелый – это чтобы не сперли. Во-вторых, если кто поссорится, то не сможет достать кулаком до глаза впередисидящего.

Я вытягиваю руку. Мой кулак не достает даже до середины стола.

Мясо жарю я. Хоть что-то я делаю лучше капитана! На улице тепло, забор охраняет наш мирок от чужих глаз. Каркает ворона. Капитан понимает голову, ворона в страхе улетает.