Российские Колумбы

 Мерщик Коля Савинкин с медвежонком

 Знак вновь был сломан

Рано утром мне пришлось лететь в другую партию: заканчивался месяц — нужно было забрать отчеты во всех партиях и доставить их в Игарку, где главный бухгалтер С.А. Смертин обрабатывал все месячные начисления, подтверждал их правильность по рации и отправлял документацию на центральную базу экспедиции в Минусинск.

Через две недели мне пришлось срочно вылететь на базу партии, расположенную на берегу озера Тембенчи. Пролетая над озером Агата, летчики, заметив сигнальные ракеты, решили приземлиться на базе партии. Сахаров сообщил нам, что, по-видимому, геодезический знак Виви вновь разрушен, хотя медвежонка держали в заложниках целую неделю.

Ему очень понравилось сгущенное молоко, и было похоже, что он стал привыкать к условиям жизни геодезистов. Собак попрятали, чтобы они не раздражали всеобщего любимца, и мишка свободно разгуливал на длинном капроновом шнуре. По натуре он, очевидно, действительно был проказником. Однажды все всполошились, увидев отплывшую от берега лодку, а в ней стоявшего посреди медвежонка; потом, взобравшись на высокую лиственницу, он пытался сдернуть антенную мачту, закрепленную на дереве.

С большим трудом удалось снять его с дерева. Сделал он и подкоп под склад с продуктами, пытаясь стащить внеочередную порцию сгущенного молока. За неделю много проделок совершил безобидный на вид буренький проказник.

Однажды, при наступлении темноты, взревела медведица. Медвежонок вначале притих, лег, прижавшись к стене бани, а как только рев призывно раздался во второй раз, проказник вскочил, насторожился. Петр Широков разрезал ошейник — медвежонок умчался в лес, на рев матери.

Мы полетели с Сахаровым вновь на геодезический знак Виви. Увы! Знак опять был сломан.

Сахаров стоял и раздумывал, что же еще можно предпринять, чтобы избавиться от этих медвежьих проказ. Я успокоил начальника партии, сказав, что в этом году измерения закончены и знак нам не понадобится, пусть проказничают, тем более что скоро медведи лягут в берлогу, зима здесь длинная, а на будущий год медвежонок станет взрослым и едва ли ему захочется заниматься этими проказами.

На следующий год нам предстояло работать на других объектах: на эту территорию карту закончили, поэтому о дальнейших медвежьих проказах ничего не известно.

КУБИНЕЦ

Обычно в летний период на базе экспедиции пустынно: все на полевых работах. Так было и в этот раз. На базу экспедиции, в Игарку, прилетел с Хантайского озера начальник партии В.Ф. Колесняк, опытнейший руководитель. Его не только уважали, но и любили за деловые и человеческие качества. Если Василий Федорович сердился и пытался кого-то отчитать, то все улыбались: у него ничего не получалось — это был главный его недостаток. Как правило, инженеры и техники понимали его с полуслова. Партия была лучшей не только в экспедиции, но и лучшей в предприятии из 80 партий, работающих в поле. Мы сидели с В.Ф. Колесняком вдвоем, рассматривая новое задание и подводя итоги прошедшего месяца.

В дверь заглянула наша радистка Маша Головина, вымолвив: «Срочно». Маша сказала, что связь очень неустойчивая (на севере это часто бывает с радиосвязью), но смысл она уловила: в бригаде нашего лучшего нивелировщика Николая Калабина потерялся мерщик 3-го разряда Юрий Лемешко.

Мы с В.Ф. Колесняком вылетели на вертолете на реку Курейку, где работала бригада Калабина. Надо сказать, что в нивелирных бригадах такие случаи редки.

Бригада из шести человек медленно передвигается по тайге, прорубая просеки-визирки для измерения нивелиром до передней и задней рейки, определяя наклон рельефа и расстояние. Н.Г. Калабин был очень опытным специалистом, качество его работ ставилось в пример остальным нивелировщикам.

Перво- и второклассные нивелирные трассы, проложенные Н.Г. Калабиным, легли в основу фундаментальных геодезических работ, осуществленных по берегам рек и магистральным дорогам центральной части Сибири и Крайнего Севера.

Сделав несколько кругов над палаточным лагерем, командир вертолета В.И. Новиков объяснил мне, что густая залесенность не позволяет ему приземлиться у палаток, единственное возможное место посадки — длинная песчаная коса на противоположном берегу реки. Калабин приплыл к вертолету на резиновой лодке. По его словам, вчера после обеда они, работая, продвигались по берегу реки к лагерю, оставалось 2 км, поэтому решили Юру, как самого бывалого и старшего по возрасту, отправить в лагерь — готовить ужин.

Вечером уставшие члены бригады пришли к палаткам, и к их удивлению, не было ни костра, ни ужина. Оказалось, что Юрий в лагерь не приходил, хотя заблудиться он тоже не мог: палатки были установлены на высоком берегу реки — пройти мимо нельзя.

Долго стреляли, кричали, прочесали кругом местность, строили разные предположения. Оставалась одна-единственная загадка — исчезла резиновая лодка, которая была накачана и находилась на песчаном берегу против палаток.