Российские Колумбы

Двумя годами позже я пролетал на вертолете над озером, где произошла эта страшная трагедия. На берегу я увидел красные кресты. Командир вертолета был тот же самый Володя Смирнов. Мы приземлились, я сфотографировал изящно сделанные из дерева кресты с вырезанными на них белыми птицами.

Мы постояли у красных крестов, вспоминая тот февраль, когда мы здесь были, и полетели дальше. Вскоре мы увидели стадо пасущихся оленей и двух подростков на оленях. Мы подлетели на вертолете к стаду.

Подростки многое нам рассказали о Митяе и красных крестах.

Оказалось, они были с Митяем в одной группе в интернате, поэтому знают все в подробностях, даже про то, как мы спасли детей два года назад. Митяю в интернате дали прозвище Старый. В тот год он сильно постарел: на лице появились глубокие морщины, в волосах — седина. Всю прошлую зиму он строгал кресты и на них вырезал птичек. Потом летом он установил кресты и покрасил их красной краской. А этой весной Митяй умер, его похоронили в Дудинке. Всю зиму он болел: очевидно, в ту трагическую зиму на базе его здоровье подорвалось. Почти четыре месяца Митяй оберегал от стужи и голода своих младших сестер и брата — не каждый взрослый сможет это выдержать. С декабря по февраль здесь совсем не появляется солнце, сплошная ночь, в полдень проступает чуть заметный полумрак, а в конце января начинаются метели, по нескольку дней завывает вьюга при температуре -20…-30° C. Когда начинается пурга, морозы отступают. Коварство севера, его суровый климат не каждый может выдержать.

Мы угостили подростков сгущенным молоком, консервами и полетели дальше.

Лечу, закрою глаза, а передо мной кресты — много их было в моей жизни. Кресты по всей нашей земле — скромные, безымянные памятники нашим землепроходцам-создателям карт, жизнь которых оборвалась в тайге, тундре, пустыне, на звериной тропе или при переходе через реку. Мы продолжаем картографировать — ведь наш долг закончить начатую ими работу.

 Эти два подростка многое рассказали нам о Митяе

ЕГОРЫЧ

Я уже несколько раз упоминал о своем первом проводнике Егорыче, уникальной личности, в роду которого были первооткрыватели Крайнего Севера.

Собираясь в первую экспедицию, я долго подбирал проводника. Нам предстояло выполнить огромнейший объем комплексных геодезических работ в иркутской таежной глухомани, передвигаться надо было на лошадях, а значит, каждый день завьючивать их экспедиционным снаряжением и сквозь густую тайгу удаляться в неведомую даль, выполняя геодезические измерения. Отец постоянно предлагал свои услуги, но из-за его здоровья и возраста это было невозможно.

Однажды отец привел небольшого мужичка лет пятидесяти, щупленького, с негустой бороденкой, с трубкой во рту, которая выглядела гораздо старше гостя. Побеседовав немного с Егорычем, я понял — это для меня находка. Егорыч 30 лет странствовал в экспедициях, вместе с моим отцом работал у Федосеева — они были давние друзья.

Вечером отец рассказал мне о родословной Егоровых. Прапрадед нашего Егорыча Егор Егорович жил в Тобольске и участвовал в экспедиции первооткрывателя Якова Санникова, было это в годы войны с Наполеоном. Много лет проработал он в северных экспедициях, научился так хорошо измерять расстояния для составления чертежей, что его прозвали Ясновидящим: он очень точно мог измерять расстояния на глаз и долго помнить их. Особенно это требовалось при определении ширины реки, высоты обрывов и т.д. У Егора подрастал сын, тоже Егор. Он оказался очень смышленым и научился вычерчивать черновые карты.

Егорка не раз отправлялся в экспедицию на Таймыр. В конце концов он переехал жить на Енисей, поселился в безымянном остроге, на правом высоком берегу Енисея, ниже устья р. Курейки.

Однажды летом в острог приплыли с юга баржи купца Строганова, заполненные товарами. И развернули здесь они огромную торговлю. Весть разнеслась по всему Северу. У приказчика в обмен на пушнину приобретали: порох, дробь, ружья, соль, сахар, муку, мануфактуру и многое другое. Приказчик нанял Егорку, как шустрого местного парня, в помощники. Заканчивалась длинная зимняя полярная ночь. Приказчик заболел цингой и умер — так пришлось Егорке все взять на себя.

Много лет он проработал приказчиком, даже острог был назван его именем — именем Егорки, уже позже название несколько изменилось, превратившись в Игарку. В 30-е годы большое семейство Егоровых сослали в Шушенское. Последний и самый младший Егоров, Евдоким Егорович, и был моим проводником. Евдоким пошел по стопам своих дедов и постоянно работал в экспедициях, кстати, отец его стал приказчиком совсем случайно.

Первые дни моих экспедиционных маршрутов проходили очень напряженно, обстановка была натянутой. Все рабочие были молодыми — проводника они сразу стали называть дедом, относясь к нему как к нахлебнику. Первая наша недельная стоянка находилась на горе Бадан, позади остались река Бирюса и поселок Калтоши.