Российские Колумбы

Когда над тайгой бушует буря и скрипят могучие кедры, продвигаться опасно и лучше переждать. Несмотря на то что у нас кончились продукты и надо было спешить домой, мы все же разбили бивак.

Сидя в палатках, люди молча вслушивались в шум тайги. К вечеру буря утихла, пошел снег. Он падал большими хлопьями, засыпая палатки, мешки, вьюки, ящики с приборами. Стало необыкновенно тихо и сумрачно.

Вдруг собаки с тревожным лаем бросились в заросли. Навстречу им ехал наш старый знакомый тувинец Хуурак. Он тоже возвращался из тайги. С его лошади свисали три свежие медвежьи шкуры, кожаные мешки с мясом и завьюченная израненная собака. Все обрадовались гостю. Вскоре, сидя у костра, мы слушали его необыкновенный рассказ.

…Хуурак спускался с перевала. Сзади понуро брели собаки. И вдруг они бросились в сторону. Вскоре раздался жалобный визг, неистовый лай. Охотник спешился и с карабином пошел в чащу. Лай становился все заливистее. Неожиданно в самых зарослях он увидел заваленный валежником старый изуродованный самолет Ан-2.

Собаки то врывались в него, то с визгом выскакивали оттуда. Вдруг в проеме таежного «коттеджа» показалась голова его обитателя — бурой медведицы. Она не испугалась, а, встав на задние лапы, пошла на охотника. Собаки сразу же «пришили» ее к месту, а меткий выстрел уложил зверя наповал.

В то же время выскочил второй, на этот раз молодой медведь. Хуурак целился не спеша. А когда рассеялся дым, медведь лежал неподвижно. Но собаки снова ринулись в берлогу, и опять отчаянный визг и лай.

Больше часа понадобилось охотнику, чтобы выгнать из «коттеджа» всех его обитателей. Там оказалось еще два молодых медведя. И так как они выскочили одновременно, Хуурак успел убить одного, а другой убежал.

Долго охотник осматривал эту необыкновенную берлогу и убедился, что медведица выпестовала там не одно поколение своих потомков.

ВОЛЧЬЕ ЛОГОВО

Солнечные лучи золотили склоны холмов, у подножия разукрашенных снежными прожилками. Северные их склоны были покрыты черными тенями, и воздух там казался прохладно-свинцовым. Наша экспедиция медленно продвигалась на восток, в глубь тундры, оставляя позади новые, только что выстроенные геодезические сигналы. Они, словно маяки, возвышались на самых высоких горах. Их отмечали на картах маленькими треугольниками, а это означало, что местность изучена и теперь после длительной камеральной обработки можно сдавать карту в печать.

— Черт бы побрал эту тундру! — сплюнул и выругался впереди идущий старый каюр Чемпогир, отмахиваясь от комаров и мошки. Он явно устал и был раздражен.

— Такая уж работа первооткрывателей, — объяснил я Чемпогиру, — исследовать один квадрат за другим, изыскивать природные богатства, составлять проекты, карты, а потом строить в этих местах электростанции, комбинаты, прокладывать железнодорожные пути.

Я рассказал ему, что наши партии работали и работают на Талнахе, Хантайке. Старик повеселел и сообщил, что его сын хочет ехать на строительство Хантайской ГЭС.

Когда полярный день уступил место солнечной ночи, мы вынуждены были дать отдых нашим оленям и разбили палаточный лагерь.

У Чемпогира на одной руке не было пальцев. Мы решили, что они когда-то были обморожены. Это очень часто встречается у оленеводов Заполярья. Но оказалось совсем другое. Когда мы растянулись в палатке на отдых, Чемпогир рассказал одну из необыкновеннейших историй, которая приключилась с ним в детстве, в трехлетием возрасте.

Его родители были оленеводами и часто надолго уходили к стаду, а Чемпогира и его маленькую сестренку оставляли в чуме. Но вот однажды, возвратившись домой, они не нашли детей. Поиски продолжались несколько дней. Наконец, собаки обнаружили детей на берегу ручья в огромной норе. Оказывается, ребятишек похитили волки и спрятали в свое логово. Мать, увидев сына и дочь, бросилась к норе без оружия, но волки накинулись на беззащитную женщину и сильно изуродовали ее. Спасти удалось только Чемпогира. Вскоре мать умерла, так и не оправившись от ран. В этом волчьем логове и остались пальцы Чемпогира. Старый каюр показал нам шрамы от когтей хищников на ногах и голове.

ФОМКА

Мы выполняли геодезические работы по берегам реки Бирюсы. Продукты в лагере заканчивались. С нашим проводником Егорычем мне пришлось пойти к лабазу за провизией.

Отправились спозаранку, чтобы к вечеру добраться. Над холодной мокрой тайгой хмурилось небо. Тоскливо посвистывал осенний ветер, сметая листву в речку. На обрывистых берегах ежились красные кусты шиповника. Река обмелела, и мы двигались по просторному песчаному пляжу. Шли в полной тишине, только шелест опавшей листвы слышался под ногами.

На крутом берегу синела голубика. Мы не удержались с Егорычем от соблазна. Сбросив рюкзаки, горстями начали рвать спелую ягоду, с наслаждением набивая отощавшие за день желудки.

Вдруг Егорыч ткнул меня, показывая вперед на берег реки. У самой воды, среди оголенных талинок ковырялся поросенок. Откуда он здесь взялся? На сотни километров безлюдье, глушь. Заметив нас, поросенок взъерошился и с визгом умчался вдоль берега.