Российские самодержцы. От основателя династии Романовых царя Михаила до хранителя самодержавных ценностей Николая I

Самодержавный принцип личного управления государством, помимо установленных учреждений, получил особое выражение в самом строе центрального управления, благодаря первенствующему значению «собственной Его Императорского Величества канцелярии», ближайшего органа личной императорской власти. В первый же год царствования Николай взял в ведение своей канцелярии все дело законодательства, учредив для этого особое – Второе – ее отделение. Тут была выполнена вся работа по изданию Полного собрания и Свода законов; и если, по мысли Сперанского, этим только подготовлялась дальнейшая задача – переработка собранного и систематизированного материала в новое уложение, – то принципиальный консерватизм верховной власти остановил все дело на Своде (если не считать «уложения о наказаниях»). Во Втором отделении велись вообще все законодательные работы, и, что еще важнее, через него испрашивались и получались отступления от законов или изменения в них по разным поводам «в порядке верховного управления». В непосредственное заведование своей канцелярии взял Николай и высшую полицию и учредил для этого знаменитое Третье отделение, а в связи с ним – Отдельный корпус жандармов с разделением всей страны на пять (а затем до восьми) жандармских округов. Далее, рядом с Четвертым отделением, ведавшим так называемыми учреждениями императрицы Марии, возникали для разработки отдельных крупных вопросов, как, например, устройство быта государственных крестьян, управление царством Польским или Кавказом, особые временные отделения «собственной» канцелярии и комитеты при ней. Все эти «отделения» были весьма полномочными органами «чрезвычайного» управления, через которые верховная власть самодержца действовала помимо нормальной системы правительственных учреждений. Из них особое значение получило, согласно всему духу охранительной и подозрительной власти, Третье. Оно ведало «высшую полицию», но понятие это толковалось до крайности широко. Наряду с розыском о «государственных преступниках» (а чего только не подводили под это понятие!), в Третьем отделении было сосредоточено распоряжение их судьбой в тюрьме и ссылке; сюда поступали разнообразные сведения о «подозрительных лицах» – отнюдь не только в политическом отношении, но также уголовном и вообще полицейском; отсюда исходили против них негласные меры надзора и высылки; отсюда следили за всеми прибывающими из-за границы и выезжавшими из России; сюда поступали из всех губерний и жандармских округов периодические «ведомости» о всевозможных происшествиях, о более ярких уголовных делах, особенно о фальшивомонетчиках, корчемниках и контрабандистах; тут внимательно следили за крестьянскими волнениями, расследовали их причины и поводы, принимали меры к их подавлению; тут все усиливалось наблюдение за поведением литературы, так как цензурное ведомство, на обязанности которого было «направлять общественное мнение согласно с настоящими политическими обстоятельствами и видами правительства», само состояло под строгим наблюдением и руководством Третьего отделения, а с 1828 г. сюда была целиком передана театральная цензура. Идеальным требованием Третьего отделения было, чтобы ему, а через него его главе – императору – сообщалось все сколько-нибудь значительное, с полицейской точки зрения, что происходило во всех углах империи. Средствами постоянного притока сведений были донесения жандармских округов и общей администрации. Весь этот пестрый материал докладывался Николаю и вызывал большое его внимание, а часто энергичное вмешательство. «Высочайшие» резолюции то и дело требовали дополнительных сведений по тому или иному происшествию, посылались жандармские офицеры (Николай хорошо их знал и часто указывал, кого именно командировать) с особыми полномочиями для производства расследования на месте или принятия экстренных мер «по высочайшему повелению».