Российские самодержцы. От основателя династии Романовых царя Михаила до хранителя самодержавных ценностей Николая I

Так, Земский собор 1648–1649 гг., созванный для великого дела умиротворения страны, начатого избирательным собором 1613 г., привел к выяснению глубоких политических и социальных противоречий, обусловивших тревожную историю дальнейших десятилетий. А социальные результаты его законодательной работы лишь углубили причины брожения закрепощаемой народной массы, которую отдали в жертву интересам служилого землевладения. Результатом государственного строительства первой половины XVII в. оказывался крайне напряженный строй общественных отношений. Соборное уложение завершило развитие этого строя, охватившего «крепостью» все разряды населения. Работа над укреплением расшатанного государственного порядка в соединении с упорной, почти непрерывной борьбой с внешними врагами требовала огромного напряжения народных сил, а страна, разоренная, скудная и материальными, и культурными средствами, могла удовлетворять требования «государева и земскаго дела» лишь с крайними усилиями. Сосредоточение всех этих сил и средств в распоряжении неограниченной власти определилось как политическая необходимость для Московского государства XVII в. не в меньшей степени, чем в XV и XVI столетиях, в эпоху созидания этого государства Рюриковичами. И то же основное противоречие средств и потребностей государственных обусловило закрепощение трудовой народной массы государеву тяглу и служилому землевладельцу, являвшемуся социально-экономической базой всего московского государственного здания. Общественные низы, на которых все тяжелее ложилась тягота этого строя, всколыхнулись в Смутное время, выбитые из суровой бытовой колеи экономическим кризисом и государственной разрухой. Восстановление порядка возвращало их в прежнее состояние зависимости и кабалы, но проводимое строже и осложненное полной безвыходностью. Но в то же время заново открылся путь в вольный простор Поволжья и Дона. Правда, колонизационное движение на востоке и юго-востоке было соединено с большими трудностями. В 30–40-х гг. XVII в. за Волгой неспокойно от калмыков и ногаев; но в 1650-х – сооружена укрепленная Закамская черта и заселение закамских земель быстро увеличилось; такую же роль колонизационной опоры сыграла на правом берегу черта Симбирская. В 1660-х гг. новые поселки идут все смелее на юг от нее и на запад; как центр обороны тут возникает Пенза. Колонизация всех этих местностей идет при деятельном участии московской власти, которая раздает тут земли служилому люду, русскому и даже инородческому; «крепость» землевладельческая и тягло государево нагоняют переселенца. Но все-таки на новых местах легче сидеть на льготе, легче и уйти дальше на юг, куда властная рука не достает. Крестьяне, холопы, посадские меньшие люди, уходя «на низ», создают быстрый рост поволжской вольницы в царствование царя Алексея, а Дон оказывается даже перенаселенным, в результате чего является размножение «голутвенного» казачества донского. Сюда, на Дон и нижнюю Волгу, ушли остатки «воровских» шаек из Московского государства, когда возрождавшаяся государственность вытеснила их с севера. Сюда принесли они беспокойную память о том, как можно было «тряхнуть Москвой». Тут с году на год накоплялось все больше горючего материала, и в 1670-х гг. вспыхнул грозный бунт Разина.