Российские самодержцы. От основателя династии Романовых царя Михаила до хранителя самодержавных ценностей Николая I

Спор о старине и новшествах в церковном обиходе получил на этом соборе неожиданно резкую постановку. Греки получили его на обсуждение в том виде, какой он принял на русском соборе 1666 г. Там одобрены были все исправления, а противников «никонианства» увещевали примириться с ними, причем только четверо – Аввакум, Лазарь и два Федора, дьякон и поддьяк, – упорно стояли на еретичестве принятых церковью новин и подверглись за это «конечному соборному осуждению»; но общий вопрос о взаимоотношении старины и новизны не был поставлен ребром, так как собор искал примирения на признании их различия непринципиальным. Этот-то вопрос, смущавший своей недосказанностью, был поставлен на рассмотрение собора при участии греческих иерархов. Руководящее значение получил тут архимандрит Дионисий, долго живший в Москве в качестве книжного справщика. Участник правки книг и обрядов, он хорошо знал отличия старины московской, но изображал их как отступления, возникшие, когда Русская церковь вышла из зависимости от Византии и начала отличаться от греков ради своего «суемудрия». Греки всецело стали на эту точку зрения и провели на соборе осуждение всей старины московской и закрепивших ее деяний Стоглавого собора. Соборной клятвой на защитников старых книг и обрядов был оформлен в 1667 г. раскол в Русской церкви между «старообрядством» и «никонианством». Притом восточные патриархи настаивали, чтобы раскол был уничтожен «крепкою десницею царскою», и тем самым положили начало «временам гонительным» в истории русского раскола. Усмирением Соловецкого бунта, ссылкой «начальных отцов» в Пустозерск, казнью инока Авраамия в Москве, пыткой и тяжким заключением в земляной тюрьме боярыни Морозовой и княгини Урусовой начался героический период в истории русского старообрядства; отлученная от церкви, потеряв организационные устои своего религиозного быта, «старая вера» живет убеждением, что недолгое время осталось бытию сего мира, что она терпит беды, предсказанные как признак пришествия царства Антихристова, торопит свой исход из мирской отравы коллективными самосожжениями или начинает приспособляться к дальнейшему земному пути ряда поколений, дробясь на толки в попытках разрешить неразрешимые задачи своего религиозного быта. В недрах старообрядческого быта продолжают жить традиции старинной московской культуры, отголоски средневековой книжной мудрости и изжитых преданий. Русская жизнь в целом пошла иными путями.

V. Культурный перелом при царе Алексее Михайловиче