Российские солдаты-мусульмане в германском плену в годы Первой мировой войны (1914–1920)

Интересам Германии больше соответствовала «азиатизация» внешней политики Турции, и она стремилась отвлечь младотурок от балканских проблем, привлекая их внимание, прежде всего, к сопредельным территориям в Закавказье, а кроме них – к подвластным Стамбулу курдским и армянским землям, находящимся в состоянии перманентного антитурецкого движения[81]. Активизация сторонников тюркизма в Османской империи в нач. ХХ в. и довольно широкая популярность в общественных кругах страны их идеи объединения под крылом Турции всех тюркских народов была, бесспорно, напрямую связана с осуществлявшейся ею внешней политикой – младотурки видели в этой идее исторический шанс для спасения и укрепления государства. Однако союз с Германией и кампания «джихада» вынудили турецкое правительство формально «преобразовать» вызовы, обращённые, прежде всего, к населению тюркских регионов, стремясь сочетать пантюркистские взгляды с панисламизмом.

Хотя идеи пантюркизма получили распространение в Османской империи, но далеко не всеми гражданами они поддерживались. Пресса, переписка дипломатов и сотрудников военного атташата России в Стамбуле сообщали о политических репрессиях открытых противников младотурков, о выступлениях неподцензурной печати против внутренней и внешней политики их лидеров[82]. Атташе России в Стамбуле генерал-майор М. Леонтьев, например, сообщал в 1914 г. о расправах с несогласными с генеральной линией партии «Единение и прогресс», направленной на усиление армии в политической жизни страны и воссоединение «балканских османских» земель[83]. Голос оппозиции младотурками не воспринимался, они готовились решать проблемы вооружённым путём. Когда началась Первая мировая война, турецкое правительство объявило о своём нейтралитете, хотя в первые дни военных действий заключило секретное соглашение о военном союзе с Германией[84]. 10 августа немецким крейсерам «Гёбен» и «Бреслау» разрешили войти в Дарданеллы (эти крейсеры были вскоре переданы Турции и стали именоваться «Султан Селим» и «Медилли»), а 25 октября, по указанию Энвера-паши, и в Чёрное море. Вместе с турецкими кораблями они вскоре подвергли бомбардировке порты Одессы и Севастополя. Так Османская империя официально вступила в Первую мировую войну[85].

11 ноября 1914 г. султан Мехмет Решад V обратился с воззванием к «моей армии и моему флоту», призвав их защитить страну от неожиданного нападения врага, обвинив в вероломстве в первую очередь Россию, которую затем поддержали её союзники – Англия и Франция. Согласно воззванию, только «из-за этих преступлений, последовавших одно за другим и позволяющих явственно увидеть враждебность ненавистных преступников, мы были вынуждены прервать мир, к которому мы издавна стремились и призвать к оружию, чтобы защитить наши легитимные интересы в полном согласии с Германией и Австро-Венгрией». Султан подчеркнул в обращении, что «с помощью величайшего джихада, в авангарде которого мы выступаем, мы поставим конец всем нападениям и вмешательствам, задевающим честь нашего халифата и права нашего султаната, и они никогда более не повторятся!». В призыве говорилось: «Нападайте на врага как львы, потому что существование и жизнь нашей державы, как и существование 300 млн мусульман, которых на основании правовых норм мы призвали к величайшему джихаду, зависит от вашей победы». В тексте обращения ни разу не употребляется выражение «неверные», и султан не призывает к борьбе против христиан. И в заключении довольно-таки объёмного воззвания подчёркивается, что Османская империя, ведущая справедливую борьбу против врагов ислама, опирается на всемерную поддержку своих союзников – Германии и Австро-Венгрии: «Я уверен, что мы закончим этот джихад как авторитетная и мощная держава, исправившая ошибки предшественников. И не забывайте, что, взяв в руки оружие в настоящей войне, вы являетесь товарищами двух армий, с которыми мы боремся вместе и которые являются самыми мужественными, самыми лучшими и самыми сильными армиями в мире»[86].