Российские солдаты-мусульмане в германском плену в годы Первой мировой войны (1914–1920)

К 22 января 1915 г. в немецких лагерях находилось 5 офицеров и 3008 рядовых российских мусульман[237]. Если сравнивать эти данные с показателями начала декабря, приведёнными выше, получается, что численность российских солдат-мусульман в течение двух месяцев возросла незначительно. 3 февраля ответственный по делам Востока референт в Министерстве иностранных дел фон Везендонк[238] сообщил, что 10 600 мусульманских пленных (из них «7443 русских (татар), 3219 французских (североафриканских) и 102 индийских мусульманина») в ближайшее время будут отправлены в Цоссен[239].

К сожалению, сохранившиеся в архивах документы не дают возможности представить, как, собственно, был организован сам процесс «отбора» мусульманских военнопленных для пропагандистских лагерей. Если в начале войны не было никакого деления военнопленных по конфессиональному или этническому признакам, то логично предположить, что какая-то процедура немецкими военными учреждениями была разработана. Об этом косвенно свидетельствуют, например, сведения, приведённые в монографии О. С. Нагорной: «при объявлении об отборе „татар“ в Цоссен в одном из лагерей несколько сотен военнопленных объявили себя мусульманами, чтобы развлечь себя переездом, в то время как действительные основания для отправки имели только 25 человек»[240]. Опираясь на материалы Баварского главного государственного архива (Bayerisches Hauptstaatsarchiv), исследовательница приводит факт, что в феврале 1918 г. военнопленные мусульмане обращались к немецким военным властям с просьбой об отправке их в Цоссен «для общения с единоверцами».

Опираясь только на эти несколько туманные и скудные сведения, мы можем полагать, что военнопленные на территории Германии ставились в известность, что для них есть возможность перевода в пропагандистские лагеря.

18 января 1915 г. Р. Надольны составил ещё одну обстоятельную справку о положении дел с организацией лагеря для военнопленных мусульман, в которой «с разрешения начальника Генерального штаба и по договорённости с Министерством иностранных дел» он выдвинул конкретные предложения, как следует дальше работать в этом направлении[241]. Предложения эти имели главной целью так «повлиять на мусульманских, индийских и грузинских военнопленных, чтобы они покинули дело наших врагов и заявили о своей готовности бороться за нас и против этих врагов». В качестве средства такого влияния опять упоминалась идея «священной войны», хотя Р. Надольны и выражал скепсис относительно значимости этой идеи для индийцев и грузин. Основные его предложения сводились к следующему:

1. Военнопленные должны размещаться в лагере по группам по религиозному признаку и с учётом принадлежности их к каким-либо сектам, кастам и национальностям, причём «родственные группы» должны располагаться рядом друг с другом.

2. Военнопленные, которые будут сочтены «непригодными для пропаганды», из лагеря удаляются.

3. Размещённым в лагере военнопленным с учётом их образа жизни организуется «облегчение» в обеспечении едой, одеждой, исполнении религиозных обрядов, организации почтовой службы (причём отмечалось, чтобы еду они готовили сами, и им выдавалась особая, отдельная посуда).

4. Для мусульман по имеющемуся уже проекту будет возведена мечеть, расходы на строительство которой берут на себя Генеральный штаб и Министерство иностранных дел.

5. Заниматься пропагандистской работой должны специально подготовленные люди, которым будет дано право беспрепятственного общения с военнопленными. При необходимости они будут оставаться в лагере и на более долгий срок, получив место для размещения и продовольственное обеспечение.

6. Военнопленные, которые заявят о своём желании «бороться за нас», будут включены в состав формирующихся боевых соединений, где из них также будут назначаться командиры.

7. Такие военные соединения будут проходить строевую подготовку под командованием своих командиров непосредственно в лагере.

8. Надзиратели в лагерь должны по возможности назначаться из представителей тех стран, к которым принадлежат военнопленные, знающие их язык и «национальный характер», причём по словам Р. Надольны соответствующие списки «кандидатов» уже имелись в наличии.

9. Комендант лагеря раз в две недели должен составлять отчёты о положении дел и представлять их в Министерство иностранных дел и в Генеральный штаб.

К 9 февраля 1915 г. в Военном министерстве было указано, что в лагерь должны прибыть 3219 «французских», 9020 «русских» и 102 «англо-индийских» мусульманина[242].