Российский анархизм в XX веке

Не меньший радикализм демонстрировали анархисты-индивидуалисты. П. Турчанинов заявлял, что вскоре «народ, изверившись в социал-демократии, провозгласит анархизм своим идеалом», захватив в общенародное пользование «орудия производства и предметы потребления»¹⁴²⁷. Он предложил проект обобществления земли, предполагая распределить ее среди жителей России по потребительной норме, на принципах индивидуальной и артельной обработки¹⁴²⁸. Турчанинов также разработал план социализации кожевенной промышленности на кооперативных принципах¹⁴²⁹. А.Н. Андреев развивал концепцию «неонигилизма», призывая к прекращению производства и полному разрушению существующего общества, рассчитывая заменить его добровольными ассоциациями индивидов. Он подверг критике анархо-синдикалистов за стремление вести конструктивную работу в рамках существующего общества, указывая, что первоначально необходимо его всестороннее разрушение. При этом Андреев обвинял в мелкобуржуазных, собственнических настроениях как продающих свою продукцию крестьян, так и рабочих, приводя в качестве примера негативную реакцию последних на социализацию жилья в Харькове. Он призывал использовать акты индивидуальной и коллективной экспроприации богатств для подрыва рыночных отношений, возлагая надежды на организацию «потребительски-производительных коммун». Определенной общественной модели «неонигилист» не предлагал, считая, что человек должен двигаться к новым идеалам свободы, преодолевая любые ограничения общества¹⁴³⁰.

Осенью 1917 – весной 1918 гг. в своих изданиях «бунтари» приводили факты экспроприации земли, предприятий и жилья, проводя мысль о приближении решающего этапа борьбы¹⁴³¹. Так, в марте 1918 г. Скворцов оценивал ситуацию как переход революции от этапа «чисто политического» к стадии борьбы за установление безгосударственных коммунистических отношений¹⁴³². «Массы, левеющие не по дням, а по часам, гигантскими шагами сами приближаются к нашей программе Коммунистической Социальной Революции»¹⁴³³, – писал Александр Ге.

Несмотря на радикализм «бунтарей», часть из них в 1918 г. приняла идеи «переходного периода», сомневаясь, что при распаде экономической системы удастся реализовать программу анархического коммунизма. В марте на эти позиции перешел Ковалевич, утверждавший, что «анархия, как мы ее понимаем, еще не скоро будет». Переходным этапом к ней станет «безвластный социализм», «коммунистический социализм», связанный с восстановлением полновластия Советов. Ковалевич предполагал, что, объединившись с профсоюзами в Российскую федерацию производителей и потребителей, Советы реорганизуют управление экономикой на началах самоуправления и федерализма. Постепенно будет устранена «властность», ликвидирована частная собственность, решен жилищный вопрос и восстановлен продуктообмен города с деревней¹⁴³⁴.

Особое место среди анархистских теоретиков занимал Филипп Маркович Неусыпов (1892–1918) – выходец из уральских казаков, поэт, издатель журнала «Революционное творчество», сотрудник Казачьего отдела ВЦИК. В декабре 1917 г. он сформулировал концепцию «единого анархизма», призванную примирить различные течения. Неусыпов признавал, что каждое из них имеет право на существование, поскольку «психофизическая сущность и смысл жизни личности абсолютно неодинаковы во всех индивидах». Каждое анархическое учение удовлетворяет «в полной мере запросы разнохарактерных личностей, разнородных, органически связанных с натурой индивидуальных миропониманий»¹⁴³⁵. Он допускал сосуществование безвластных моделей общества: «раз все они имеют в основе своей общие принципы анархизма, то и в организации тех или других форм социальных отношений, в среде отдельных групп, в стране анархии должна быть также допущена известная свобода»¹⁴³⁶.