Российский анархизм в XX веке

В ходе конференции на почве вопроса о сотрудничества с большевиками произошел раскол в САСП. Вышедшие из него активисты (В. Драчук, Б. Дукельский, Г. Максимов, Н. Павлов, А. Павлова, Е. Тиновицкая, С. Флешин и Х. Ярчук) образовали группу «Вольный голос труда» (ВГТ), настроенную критически по отношению к большевикам. Ее сторонники обвиняли РКП(б) в «извращении» выдвинутых трудящимися задач революции¹⁹⁰⁴. При этом ВГТ выступал за сохранение «единого фронта революции»¹⁹⁰⁵. Указывалось, что падение большевистского правительства в результате победы белогвардейцев и правых социалистов задержит победу идеалов анархизма¹⁹⁰⁶. Утверждение безвластных форм общества ВГТ связывал с победой международной социальной революции. Реорганизовать жизнь на безвластных началах должны были беспартийные организации трудящихся – «промышленные рабочие союзы, фабрично-заводские, рудничные, железнодорожные и пр. рабочие комитеты, союзы трудового крестьянства, советы рабочих и крестьянских делегатов»¹⁹⁰⁷.

Следуя концепции Фишелева, ВГТ поддержал идеи «переходного периода». Так, признавая, что «непосредственный скачок из нынешнего строя прямо в строй безгосударственного коммунизма невозможен», предполагалось сохранить форму государственности, которая «децентрализовала бы и распылила государственную власть»¹⁹⁰⁸. Г.П. Максимов, идеолог «Вольного голоса труда» выступал за «Республику автономных Советов»¹⁹⁰⁹: «республика советов, т. е. распыление власти по местным советам, общинам (городским и сельским коммунам), организация вольных советских городов и деревень, федерация их через Советы, – вот задача анархо-синдикалистов в грядущей коммунальной революции. […] Республика Советов, – вот, следовательно, приемлемая для анархо-синдикалистов политическая форма организации общества в период переходный к полной свободе – к анархии»¹⁹¹⁰. Эта позиция была признана большинством I Всероссийской конференции анархо-синдикалистов (Москва, 25 августа – 1 сентября 1918 г.). Свою активность сторонники ВГТ предлагали направить на работу в «экономических организациях», проводя в жизнь принципы самоуправления¹⁹¹¹.

В то же время с позиций «советского анархизма» среди анархо-синдикалистов выступал И.С. Гроссман. Он полагал, что свержение белогвардейцами правительств умеренных социалистов в Омске и Архангельске, произошедшее в ноябре 1918 – начале 1919 гг., означало вступление гражданской войны в решающую фазу. Исходя из этого обстоятельства, Гроссман считал необходимым сплочение леворадикальных сил в «единый фронт». Главным условием поддержки большевиков он считал свободу устной и печатной критики для всех участников этой коалиции. При этом критики должны были проявлять известную лояльность, признав право РКП(б) на тактические маневры, постепенный и долговременный характер социальных преобразований. Гроссман полагал, что политический курс правящей партии оправдан тем обстоятельством, что значительная часть рабочего класса, как и «среднее крестьянство», не готовы к радикальным социальным экспериментам¹⁹¹². Исходя из необходимости принятия компромиссных решений ради сохранения перспектив революции, он признавал необходимым Брестский мир, утверждая, что это «не делает невозможным ни строительство, ни подготовку к борьбе»¹⁹¹³.

Ожидая новую интервенцию первоначально со стороны Германии, а после падения режима Вильгельма II – со стороны держав Антанты, Гроссман считал маловероятной скорую социальную революцию в странах Западной Европы, надежды на которую возлагали леворадикальные оппоненты большевиков. «Скорее будет так: как и в дни „Бреста“ мы, пока одинокие, должны будем бороться со всеми хищниками демократического империализма, зажигая, в процессе борьбы, энтузиазм рабочих масс Запада»¹⁹¹⁴. В сложившихся условиях, полагал он, задачей революционных сил является укрепление советского строя как основы для строительства коммунистического общества: «Центральным пунктом, центральной идеей момента является: строение тела коммунизма, попытка, при изумительно тяжких условиях, наладить хоть сносно функционирующий организм: коммунизм – не „логос“, не идея, а факт материально-бытового порядка. Если всеобщая стачка – миф стремящихся к свободе, если Парижская Коммуна – символ трудового организма, то Советская Россия – организационное воплощение, реализация… Этому моменту надо подчинить все остальное, он же определяет и характер тактики»¹⁹¹⁵.