Российский хадж. Империя и паломничество в Мекку

К началу 1850-х годов чиновники, занимавшиеся хаджем на Кавказе и в Сирии, разошлись во мнениях, стоит ли расширять сеть поддержки мусульманских паломников на более отдаленные османские территории. Это видно по разногласиям между Воронцовым и Титовым по поводу предложения организовать русское консульство в Мекке. Такую идею выдвинул один из российских мусульман – из-за тяжелых страданий, пережитых российскими паломниками в 1850 году. Тогда, во время хаджа, который Базили назвал «худшим хаджем за много лет», в Мекке, Медине и их окрестностях вспышка холеры унесла 20–30 тысяч паломников. Вследствие неверных решений «беспечного» главы дамасского каравана, который настоял, чтобы караван двигался под проливным дождем, несколько русских подданных во время перехода через пустыню погибло. «Уже много лет паломнический караван не возвращался в таком жалком и несчастном состоянии», – писал Базили Титову в ежегодном отчете106.

Базили не знал точно, сколько русских подданных умерло в дамасском караване 1850 года. Некоторые попали в Мекку через Каир и не регистрировались ни у него, ни у Телатинидиса. В их число входила группа паломников из Дагестана, которые обратились за помощью к Телатинидису, когда караван достиг Дамаска. Они жаловались, что погонщики верблюдов потребовали двойной оплаты тяжелого перехода через пустыню. Телатинидис передал их жалобы османским властям в Дамаске и добился у них «справедливости». Один из паломников по имени Ибрахим-бек Махмудоглу, впечатленный этой поддержкой, по дороге домой остановился в Бейруте для встречи с Базили. Махмудоглу рассказал, как страдали он и его спутники и как им помог Телатинидис, и предложил Базили, чтобы Россия организовала консульство в Мекке107.

Титов, стремившийся к усилению российского присутствия в османских арабских провинциях, согласился с планом послать в Мекку русского агента. Он представил этот план османскому великому визирю в Стамбуле как средство России «защитить интересы ее подданных в Аравии». Если судить по его переписке с другими русскими чиновниками, Титов начал воспринимать хадж как главный вопрос соперничества между Россией и Францией на османских арабских территориях. Он указал, что Франция в Алжире поддерживает своих мусульманских паломников, ежегодно предоставляя им бесплатный проезд на пароходе до Джидды108. И всего год назад, в 1850-м, Титов хвалил Базили за его «гениальный» план захватить здание рядом с храмом Гроба Господня в Иерусалиме под предлогом размещения российских мусульманских паломников. В одном меморандуме от 1850 года Титов предупредил Нессельроде, что Россия должна поскорее захватить это здание – прежде, чем французы займут его для своих собственных мусульманских паломников из Алжира, чтобы те останавливались там по пути в Мекку109.

Повсюду, от Багдада и Джидды до Бомбея, русские военные чиновники стали ссылаться на долг России «защищать» своих мусульманских паломников как на оправдание для открытия новых русских консульств в зонах стратегических интересов и внешнеполитического соперничества между империями. Например, русский офицер Е.И. Чириков предложил открыть консульство России в Багдаде, где британские линии сообщений с Индией пересекали маршрут хаджа с Кавказа. Он прибыл в этот османский город в 1849 году в составе международной комиссии по демаркации послевоенных границ между Персией и Османской империей. Находясь в Багдаде, Чириков обнаружил множество мусульманских паломников с Южного Кавказа на пути в Мекку и к различным шиитским святилищам. По его оценке, их было не меньше 6 тысяч человек в год. Многие из них обращались к русским сослуживцам Чирикова за помощью в сношениях с «местными властями»110.

Что касается предложения Титова послать русского агента в Мекку, то османский великий визирь намекнул, что его правительство не позволит России назначить официального консульского агента, но может разрешить держать в Мекке «кехайя» из числа кавказских мусульман, предпочтительно суннита. Его работа заключалась бы в том, чтобы представлять своих единоверцев перед властями в Мекке, вести наследственные дела умерших паломников и «защищать» паломников от эксплуатации местными жителями. После этого Титов переслал свое предложение Воронцову, представив его как реакцию на бедствия, пережитые паломниками за год до того, и признавая, что у наместника Кавказа есть основания беспокоиться за подданных в его зоне ответственности. Он добивался ответа Воронцова на этот план111.