Российский либерализм: Идеи и люди. В 2-х томах. Том 1: XVIII–XIX века

Для создания механизма разработки и обсуждения намеченных реформ был подготовлен проект образования двух временных подготовительных комиссий (административно-хозяйственной и финансовой). Они состояли из назначенных чиновников разных ведомств и «сведущих лиц» из числа специалистов-практиков, находящихся на государственной и частной службе. Для рассмотрения законопроектов, подготовленных в этих комиссиях, предполагалось создать общую комиссию, включающую членов подготовительных комиссий и выборных представителей земских и городских учреждений. Одобренные комиссией законопроекты должны были передаваться для окончательного обсуждения в Государственный совет. Все эти комиссии носили чисто совещательный характер и не обладали правом законодательной инициативы. Проект получил название «конституции» Лорис-Меликова. Несмотря на крайнюю ограниченность декларированного в нем «народного представительства», реализация подобной инициативы могла стать принципиальным шагом на пути преобразования государственной системы.

Проект был одобрен в Особом совещании, это решение 17 февраля 1881 года утвердил Александр II. Он назначил на 4 марта заседание Совета министров, чтобы заслушать доклад Лорис-Меликова и обсудить текст правительственного сообщения о созыве подготовительных комиссий. Однако убийство императора 1 марта в корне изменило ситуацию в стране. Новый самодержец, испытавший шок от гибели отца, не был склонен идти на уступки обществу. Фактически судьба «конституции» решилась на заседании Совета министров 8 марта. Большинство присутствующих выступили за утверждение проекта. Милютин заявил, что «почти все прежние реформы разрабатывались также с участием представителей местных интересов» и что «оставить это ожидание неудовлетворенным гораздо опаснее, чем предложенный призыв к совету земских людей». Однако Александра III гораздо больше впечатлило отрицательное мнение меньшинства. Самой непримиримой была речь обер-прокурора Святейшего синода К.П. Победоносцева, назвавшего Великие реформы «преступной ошибкой». В итоге император распорядился еще раз обсудить проект.

Милютина переполняли самые мрачные предчувствия относительно будущего России. «Реакция под маской народности и православия – это верный путь к гибели для государства», – записал он в дневнике в те мартовские дни. И все же некоторое время еще оставалась надежда на благоприятный исход дела. Однако манифест 29 апреля 1881 года о незыблемости самодержавия означал крах замыслов либеральных министров. В начале мая Лорис-Меликов и Абаза подали в отставку; 22 мая за ними последовал Милютин. Но и после ухода из Военного министерства он продолжал пользоваться в верхах и обществе большим авторитетом. Дмитрий Алексеевич остался членом Государственного совета и сохранил звание генерал-адъютанта. Накануне отставки ему пожаловали украшенные алмазами портреты Александра II и Александра III.

В дальнейшем Милютин почти безвыездно жил в своем имении Симеиз на Южном берегу Крыма; писал мемуары и приводил в порядок свой архив. Правительство не забывало о его заслугах. В мае 1883 года его пригласили в Москву для участия в коронации Александра III. В августе 1898-го, когда Дмитрий Алексеевич приехал в Москву на открытие памятника Александру II, он был произведен в генерал-фельдмаршалы. Он – последний военный императорской России, получивший это звание, 11 апреля 1904 года, в день пятидесятилетия состояния в генеральских чинах, ему были пожалованы украшенные алмазами портреты Николая I и Николая II. Скончался Милютин 25 января 1912 года, на три дня пережив свою жену Наталью Михайловну, с которой прожил почти семьдесят лет.

Дмитрий Алексеевич сделал все возможное, чтобы в эпоху Великих реформ использовать появившийся у России исторический шанс для назревшей глобальной перестройки. В этом стремлении он видел свой высший гражданский долг. Как государственный деятель не поддавался растлевающему соблазну власти, был честен и бескорыстен. «На пути своем служебном никогда я не гонялся за наградами, никогда не придавал им значения. Предпочитаю быть кредитором, чем должником», – так выразил однажды Милютин свое жизненное кредо. Даже противники военного министра признавали его высокие деловые и моральные качества. «Дай Бог, чтобы в России было поболее Милютиных», – заявил генерал В.Д. Кренке, не раз критиковавший его нововведения. А один из высших чиновников Министерства внутренних дел Е.М. Феоктистов, отнюдь не однозначно относившийся к Дмитрию Алексеевичу, признал, что «ни в ком не заискивая и никому не угождая, он пролагал себе дорогу лишь своими заслугами».

«Правительству, и только ему одному, принадлежит всякий почин в каких бы то ни было реформах на благо страны…» Николай Алексеевич Милютин

Игорь Христофоров