Российский либерализм: идеи и люди

Получив известие о большевистском перевороте, Бахметев направил американскому госсекретарю ноту, в которой «резко и бесповоротно» отделил посольство от большевистской власти и заявил, что большевики не отражают истинных интересов русского народа. Он писал, что «считает долгом, поскольку обстоятельства позволяют, оставаться на посту, чтобы защищать интересы национальной России». Американское правительство по существу заняло такую же позицию и на протяжении последующих пяти лет признавало дипломатический статус Бахметева.

Б. А. Бахметев стал одной из наиболее влиятельных фигур среди русских дипломатических представителей за рубежом. Несомненно, советы и мнения Бахметева учитывались администрацией Соединенных Штатов при формировании своей российской политики. Это становится совершенно очевидным, если сравнить «служебные записки» и личную переписку российского посла с текстами некоторых нот американского Госдепартамента.

Еще в годы Гражданской войны завязалась переписка Бахметева с российским послом в Париже, одним из лидеров правого крыла партии кадетов, депутатом трех Государственных дум Василием Алексеевичем Маклаковым (1869–1957). Послы в Париже и Вашингтоне играли ключевую роль в деле дипломатического и финансового обеспечения антибольшевистского движения. Их переписка, начавшись на деловой почве, быстро переросла в дружескую и весьма откровенную. Она продолжалась почти тридцать три года, до смерти младшего из корреспондентов. В центре напряженного диалога послов – поиск пути, который может вывести Россию из тупика, в котором она оказалась. Это настоящий «интеллектуальный роман», к счастью практически полностью сохранившийся в личном фонде Маклакова, находящемся в архиве Гуверовского института войны, революции и мира в Стэнфордском университете (Калифорния). В этом году автором этих строк завершена полная публикация этой уникальной переписки. Она составили три увесистых тома общим объемом более 1800 страниц («Совершенно лично и доверительно!» Б. А. Бахметев и В. А. Маклаков. Переписка 1919–1951»).

Уже в январе 1920 года Бахметев пришел к выводу, что главная причина неудачи антибольшевистского движения – отсутствие идеологии, которую можно было бы противопоставить большевистской пропаганде. Он считал необходимым выработать программу, которая наметила бы разрешение аграрного вопроса, вопроса о национальностях и децентрализации, и эту программу «сделать платформой национально-демократического возрождения России».

Бахметев подчеркивал, что в этой программе «абсолютно никаких уступок большевизму быть не должно». Она должна быть построена целиком на идее народоправства, на принципе собственности и включать чисто практические, а не отвлеченные положения. Самым больным вопросом в России Бахметев считал проблему сохранения единства страны при учете в то же время интересов национальностей и местных образований, входящих в ее состав. Он советовал не поднимать вопроса «о хвосте и собаке», не заниматься разбирательством, «кто кого создает и кто кого признает»: «Признайте как факт, из которого все исходит, что существуют местные права и существует единая Россия; единая Россия, которая признает местные образования и местные права, которые признают единую Россию. То же самое и по отношению к национальностям – национальные образования считают себя частью единой России, а единая Россия признает за ними известную совокупность автономных прав». В будущем строительстве России, считал Бахметев, «принцип децентрализации должен быть применен на самых широких основаниях с самого начала».

Проведение в жизнь принципа децентрализации и местного самоуправления особенно волновал Бахметева. Он считал, что процесс восстановления России пойдет снизу – «на местах утрясутся скорее». Центральная власть должна свести свое вмешательство в жизнь к минимуму: «Нужно предоставить как можно больше местным управлениям. Пусть они будут временно негодны; пусть будет воровство и взяточничество; пусть они будут безграмотны, но пусть они управляются сами собой и на практике искусятся в искусстве управления. Хорошо управлять в России все равно нельзя – по крайней мере, долгое время, и незачем центральной власти брать на себя ответственность…»