Rossija (reload game)

- А вот война ему как раз полезна, - растолковал Годунов. - Нынешняя, вялотекущая. Как иначе войско в готовности держать, если не воевать? А если воевать, то с кем? За веру? - это за чью же именно? За земли? - так у него своих девать некуда, ежели Урал причесть. А будет еще больше: вон, в Литве уже в полный голос говорят - зачем нам уния с католической Польшей, когда есть такой замечательный православный Новгород, да еще и с Ливонскими портами?

- И ты это так спокойно говоришь? - воевода чуть не на дыбы встал.

- Это не я говорю, это он так думает, - успокоил мертвеца боярин. - То есть должен так думать, по его-то картине мира...

- Умен ты, боярин. В сердцах прозреваешь, - тон Курбского сделался глумливым. - И в самодержцы метишь. Государь, Царь и Великий князь всея Руси Борис Феодорович!

- А что? Очень даже может быть. Не всё же Рюриковичам править. В Европах тоже династии сменялись. Почему бы и мне...

- Вот за тем-то я и явился. Объяснить тебе - почему. Помнишь, разговор у нас был в Кремле? Я у тебя тридцать тысяч войска просил.

На память Годунов не жаловался.

- На Западном фронте нехорошо, - вспомнил он зачин той беседы трехгодичной давности.

- Помнишь, стало быть, - удовлетворенно констатировал Курбский. - А ты мне что на это сказал?

На этот раз боярин предпочел промолчать.

- А ты мне сказал, - напомнил покойник, не дождавшись ответа, - что тебе надо финансовую реформу продвигать, а не с Иваном драться. И что расчет у тебя тут высший, государственный.

- Было такое, - признал Борис Феодорович.

- Ну что ж. Реформу свою ты провернул лихо: серебра на Москве не осталось вот ни на эстолько. Про пользу-вред от нее для казны судить не возьмусь: не моего ума это дело, хотя мнения слыхал - ой какие разные... Но вот входило ли в твой высший государственный расчет, что после такой реформы упыри Цепеневы столько власти заберут?

Вопрос был неприятный. Тем более неприятный, что Годунов и сам его себе регулярно задавал. Ведь не проведи он, по наущению доктора Иоганна, тот обмен серебра на крашеную бумагу с такой безжалостной эффективностью... Как тогда мрачно пошутил сам Коммерции Советник, разговляясь на малом сидении у Пимена: "У богов, Владыка, своеобразное чувство юмора - уж очень они любят посмеяться последними". Доктор вообще щеголял налево и направо своим антично-ренессансным гуманизмом, митрополит же ныне на такое вольнодумство лишь с непреклонной твердостью упирал взор в свою обеденную тарелку со скоромным...

- По лицу твоему вижу: не входило, - заключил покойник. - Оказал ты Цепеню услугу великую. Серебро ему очень мешало - может он, без этого и вообще в Москву бы не сунулся, а?

- Нагнетать вот только не надо! - просипел Годунов: проклятая простуда неожиданно дала о себе знать. - Чего стоят его Дозоры против Особой Контрразведки? У меня структура, система...

- А у него - зубы, - усмехнулся покойник. - Ты хоть понимаешь, почему кровь он через трубочку сосет? И от других того же требует? Это чтоб слюны своей в жилу не напускали. Потому что численность своих упырей он предпочитает под контролем держать. Но наклепать-то он их при желании может сколько хочешь! А они, если волю им дать, всю Москву перекусают.

- Ну и зачем ему такое? - Годунов помимо воли втянулся в обсуждение. - Допустим, перекусают. Они ж на третий день друг на друга бросаться начнут.

- Может, начнут. А может, пойдут из Москвы в окрестности, охотиться. Только тебе-то от того легче не будет. А зачем - понятно: чтобы тебя до трона не допустить. Ты хоть и умен, да Цепень не глупее тебя. И все планы твои видит насквозь. А он не таков, чтобы под тебя идти да на милость твою надеяться. Ему самому мономахова шапка нравится. Государь, Царь и Великий Князь Всея Руси Владимир Владимирович! А если нет - скажет он Москве: так не доставайся же ты никому! И даст своим упырям отмашку...

- Ну нет. Не может же он... - начал было боярин и осекся.

Повисла тишина.

- И тебя тоже покусают, - безжалостно додавил воевода, - будешь у Него в услужении. Или целиком выпьют. А если даже и укроешься, куда ты побежишь? К царю Ивану? Пока ты ему нужен, он тебя терпит и дела с тобой ведет. А как не нужен станешь - тут он тебе всё припомнит. С Анастасии начиная... К другим государям? - да кто ж тебя примет, разве что поляки. Как у тебя там с поляками-то - судя по предыдущим рассужденьям твоим, и с ними общение ведется? Молчишь? Стало быть, ведется... Ну, допустим, примут тебя. Какое ни то сельцо дадут. Будешь там с местными магнатами драться да судиться...

- И что ты предлагаешь, конкретно? - прервал его Годунов. Рассуждения Курбского были ему ясны вполне, оно и сам размышлял о подобном. Просто покойник знал не всё. И незачем ему знать всё.