Росские зори

Останя сместился с середины поля ближе к россам и ждал, что последует дальше. После того как объявили условия поединка, обе стороны притихли: никто не решался взять на себя чрезвычайную ответственность за судьбы тысяч людей. Но вот из рядов россов выступил воин в ромейских доспехах — по рядам россов пронесся шум, многие узнали Фалея; вслед за ним то там, то здесь вышли еще несколько воинов. Все три воеводы тронули вперед коней. Останя бросал на них ревнивый взгляд и ждал. Наконец, от готских вождей отделился всадник. Он, Зигурд, непобедимый готский воин, о котором при жизни слагали песни. Останя больше ни о чем не думал. Он видел только испуганное лицо Даринки и лица других пленников, ждущих избавления, молящих о помощи.

Воины, принявшие вызов готов, уже приближались сюда, самые бесстрашные, самые сильные из россов, каждый мог стать против Зигурда, но Останя не мог им позволить это.

— Зигурд — мой! Зигурд — мой! — загремел его голос, и по мощи этого голоса россы поняли, что их судьба в надежных руках.

Лось встал на дыбы, заржал, почувствовав железную волю седока, нервно заходил на месте.

Десятки тысяч глаз наблюдали за этим поединком, десятки тысяч сердец замерли в ожидании его — смертельного, неотвратимого, решающего.

Два горячих коня понеслись навстречу друг другу, оба вскинули передние ноги, сшиблись и рухнули наземь вместе с продырявленными щитами и сломанными копьями. Оба бойца мгновенно вскочили на ноги и выхватили из ножен мечи. Зигурд ухмыльнулся — его меч неуловимо блеснул на солнце и наткнулся на блеснувший меч Остани. Зигурд был непобедимый боец, но он не знал, что учителем Остани был боец, не знавший поражений в единоборстве и познавший самые сокровенные тайны рукопашного боя. Новый выпад Зигурда, новый ответный удар Остани. Зигурд заметно раздражается, сопротивление противника выводит его из себя, он опять атакует — Останя отбивает выпад, устремляется вперед сам и страшным, неотразимым ударом сражает врага…

Раздается гром голосов, тысячи копий и мечей взлетают вверх.

— Свобода! Свобода! — гремит половина поля, а с другой стороны уже устремились на ничейную полосу задыхающиеся от радости пленные — мужчины, женщины, дети…

Останя вскочил на оправившегося от падения коня и погнал его на готских вождей. Они расступились перед ним, а Даринка уже спешила ему навстречу. Он пропустил ее и, круто повернув Лося, поскакал рядом, к стене росских воинов. Они раздвинулись перед ними, давая им дорогу.

Все вокруг еще гремело, но шум понемногу затихал, уступая место радостным голосам. Всюду лилась росская речь.

Готские войска снимались с места и уходили за лагерную ограду, будто просачивались сквозь нее. Они больше не опасались россов, как и россы больше не опасались готов. Война между ними кончилась. Разумеется, при случае готы и россы не откажут себе в честолюбивом удовольствии помериться силами в мелких стычках, но это уж в порядке вещей, так повелось исстари. Но готы уже не обрушат свои полчища на россов, а росские дружины уже не ринутся им навстречу: война окончилась. Бед она принесла немало: крови пролито, будто дождя, не перечислить людей, души которых преждевременно отлетели в ирий, не обойти селения, от которых остались только пепелища.

Но россы отстояли, сохранили себя. Росская земля поднялась на врага, ощетинилась мечами и копьями и вытолкнула из своих пределов орды пришельцев. Слава Роду, покровителю храбрых и справедливых, слава воинам, не дрогнувшим в битвах!

Россы смотрят, как готские вожди отдают последние почести храбрейшему из храбрых готов — Зигурду, погибшему в честном поединке с Евстафием, сыном Лавра Добромила, как кладут на носилки из копий и мечей, поднимают на плечи и несут к воротам лагеря. Пал бесстрашный воин, скоро с пламенем и дымом его душа улетит в Валгаллу[80], и там он восстанет вновь — для воинских потех и славы, а пробьет час, и он вернется к готам, снова сядет на своего вороного коня и ударит на врагов…

Седобородый Одарих проводил взглядом поверженного Зигурда и, сопровождаемый учениками, повернул коня в сторону ликующих росских дружин. Воеводы встретили его. Он поклонился победителям, потом взял в руки арфу, тронул пальцами струны и звучным голосом начал новый сказ — о двух великих народах, которые сумели победить войну; он пел о могучем воине Зигурде, не знавшем поражений во многих битвах, но побежденном неустрашимым росским воином Евстафием Доброславом, вставшим за правое дело. Боги всегда с теми, кто прав, боги покровительствуют тому, кто не забывает о чести, совести и справедливости, не разменивает богатство человеческой души на призрачное величие богатства и власти; он пел о том, что отныне готы не причинят россам зла, — пусть и россы не чинит зла готам…

Он замолчал, и молчали росские воины — слова мудрого певца тронули их души и сердца.

Он закинул арфу за спину, сказал: