Росские зори

Взаимоотношения городов и степи никогда не были просты. Прибрежные сарматы, общаясь с эллинами, отчасти попали под их влияние, переселялись в города. Эти эллинизированные варвары, не утратившие связь со степью, способствовали торговле эллинов со степняками и как могли оберегали города от чересчур буйных степных соплеменников. В свою очередь, и эллины попали под влияние кочевников: они перенимали у степняков одежду, оружие, военную тактику, приучали детей к верховой езде. Однако взаимовлияние далеко не заходило. Эллины оставались предпринимателями, торговцами, ремесленниками, земледельцами, а сарматы — кочевниками, до поры до времени нуждавшимися в городах прежде всего как в торговых партнерах. Степь считалась с городами лишь постольку, поскольку еще не чувствовала в себе достаточно сил, чтобы овладеть ими. Теперь обстановка изменилась: слабость Рима стала фактом, известным каждому варварскому вождю, а участь слабого во все времена и у всех народов была одна: подчинение или смерть. Не воспользоваться слабостью соседа считалось у степняков таким же позором, как трусость. Соседи боспорских городов — сарматские племена — почуяли верную добычу. Те самые вожди, которые поощряли эллинских купцов торговать со степью, уже придумывали план общего нападения на города — зачем покупать дорогостоящие товары, если можно одним ударом завладеть ими! Удар должен быть тщательно подготовлен: эллины не сдадутся без борьбы. Сила античных городов издавна основывалась на торговле, — значит, следовало подорвать торговлю, свести на нет: тогда боспорские легионы останутся без заработной платы, а задаром солдаты воевать не станут; безопасность городов зависела также от разобщенности варварских племен, — значит, надо было объединить племена, направить против империи. Это легче сделать, когда племена родственные. Гораздо труднее заключить договор с иноязычными, такими, как россы. К тому же они землепашцы и не помышляют о войне, если их не вынуждают к ней. Значит, надо было любыми средствами настроить их против эллинов, прежде всего против Ольвии. Сарматы не без умысла продавали пленников-россов ольвийским купцам. Ольвия — торжище россов, они везли туда хлеб, меха, мед, воск. Что здесь эллины превращали их соотечественников в рабов, оскорбляло достоинство россов, настраивало их против ольвиополитов. На весах высшей справедливости эллины-покупатели оказывались более ненавистны россам, чем сарматы-продавцы, с риском для собственной жизни добывающие пленных. Поход Лавра Добромила к стенам Ольвии красноречиво свидетельствовал о недовольстве россов ольвиополитами. Сарматские вожди, исподволь усиливая рознь между россами и эллинами, рассчитывали, что их западные соседи невольно обратят свой взор на богатства южных городов и повинуясь жажде мести и разбоя, ринутся на Ольвию и города Тавриды, — тогда сарматы устремятся на свой юг, на Танаис, Пантикапей, Фанагорию.