Росские зори

— Ты подарил мне свободу и жизнь, вернул сестру, пощадил эллинских женщин и моих соотечественников-македонцев — я, Фалей, сын Стратоника, клянусь: твое дело — мое дело, твои враги — мои враги, твое горе — мое горе!

Обоз продолжал движение, слева от него теперь ехал сильный отряд росских воинов.

— Меч, доспехи и коня Фалею, сыну Стратоника! — прогремел голос воеводы.

Фалей принял меч, извлек из ножен, вложил снова, потом, облачившись в свои прежние доспехи, пристегнул меч, вскочил в седло и присоединился к свите воеводы. Лавр Добромил, глядя на ромея, улыбнулся и тронул коня.

Готы показались еще раз, но приблизиться к россам не решились, а потом скрылись в стороне полуденного солнца.

В тот же день россы встретили эллинских купцов. Их суда шли вниз по Данапру, за ними, на левом берегу, раскинулось сарматское кочевье.

Левобережная степь — края сарматов[18]. Здесь вольно паслись их табуны и стада. Между Данапром и Ра[19] не было никого, кроме сарматов, но длинные сарматские копья и мечи доставали отсюда до Истра и Рифейских гор. Земля не раз гудела от топота тяжеловооруженной сарматской конницы — даже скифы уступили ей путь…

Оживленно перекликаясь, степняки спешили к реке. За добычей они, случалось, отправлялись в дальние походы, а эта была рядом, они были не прочь завладеть кораблями и обозом, но для этого им понадобилось бы целое войско. Эллинов на воде взять не просто, еще труднее добраться до россов, и степнякам невольно приходилось укрощать свою алчность.

Сарматы нередко снаряжали свои летучие конные отряды за добычей в росские земли, хотя лесные края не очень-то радовали степняков. В лесах россы видят и слышат так же хорошо, как сарматы в степи. Едва степняки появлялись на росских окраинах, россы зажигали сигнальные костры и уходили в глушь лесов, оставляя на пути у врага заслоны из своих воинов. Чем дальше заходили пришельцы, тем труднее давался им каждый шаг. Женщины и дети россов скрывались в недоступных лесных дебрях, а их воины не знали страха и били чужаков без пощады. В конце концов сарматы оставили в покое своих заречных соседей…

Когда обоз поравнялся с караваном, Лавр Добромил поднял руку — в знак мирных намерений. Весла опустились в воду, замедляя ход судов. Эллин на головном судне тоже поднял руку.

— Откуда идете? — загремел голос воеводы. — Куда? Кому принадлежит караван?

Он говорил по-росски, чтобы дружинники понимали, о чем шла речь, а Фалей повторял его слова на языке эллинов.

— Из земель, соседствующих с росскими! — ответили с корабля. — Направляемся в Танаис[20]. Караван принадлежит мне, Деметрию, сыну Аполлония! Кто ты?

— Я — воевода Лавр Добромил, возвращаюсь домой из-под Ольвии. Деметрий, сын Аполлония, есть ли у тебя люди одного с нами языка? Если есть, то отдай их мне!

Сарматы на берегу молча прислушивались к малопонятным для них переговорам.

— Я купил их, они принадлежат мне!

— То, что куплено раз, может быть куплено снова!

— Что даешь за них, Лавр Добромил?

— Есть кожи, меха, мед, хлеб. Что возьмешь?

— Мне нужны женщины!

— Даю коней, коров, овец!

— Мне нужны женщины!

— Сколько у тебя людей росского языка?

— Пять женщин!

Воевода посоветовался с помощниками, потом крикнул:

— Даю двух сарматских и трех эллинских женщин!

Эллины на борту оживленно заговорили между собой. Россы ждали исхода торга. Наконец, эллин согласился: пятеро молодых славянок показались на палубе. Их спустили и лодку, туда же сели пятеро воинов. Двое взялись за весла, остальные держали оружие наготове.

Oт россов также отделилась группа из пяти женщин и пяти воинов, спустилась к реке и стала на некотором отдалении от воды.

Лодка ткнулась в берег. Трое эллинов направились к россам, им навстречу вышли три росских воина. Сблизившись, они поприветствовали друг друга и проследовали дальше, чтобы осмотреть и принять обмениваемых женщин. Потом славянки торопливо поднялись на берег, а сарматок и эллинок переправили на судно.

Когда обмен завершился, купец крикнул:

— Беру кожи, шкуры, мед, хлеб! Даю ткани, украшения, чаши, соль!

— Беру соль, чаши, украшения, железо, ткани! — ответил воевода.

Торг начался. От судов, ставших на якоря, отчалило более десятка лодок. Гости яростно торговались, россы не уступали им в темпераменте, но в конце концов обе стороны были удовлетворены.

Деметрий выменял за товары пленных эллинов, мужчин и женщин, но Аста и Фалей остались с россами, хотя он упорно торговался за них, когда узнал, что они — дети знакомого ему купца Стратоника, погибшего от рук пиратов. Деметрий обещал им помощь и покровительство, однако брат и сестра не пожелали вернуться к прежней жизни, в которой было много бед и мало радости.

Так Фалей и Аста обрели пристанище среди россов.

Обоз и караван судов двинулись каждый в свою сторону.