Росские зори

Всё у россов оказывалось не таким, как у эллинов и ромеев, где пленных обращали в рабов, а на женщин смотрели как на законную солдатскую добычу. Брат и сестра принялись утолять голод. Ивон сидел рядом, ел ту же пищу, что и они, и на лице у него играла добродушная улыбка.

— Ешь, ешь, ромейка! Ты чего такая тощая?

Аста была стройна, но слишком худа. В Ольвии ей приходилось много работать, частые набеги кочевников на эллинские селения наполняли её дни тревогой. Она выглядела усталой и истощенной. В краю, где мужчин было больше, чем женщин, судьба одинокой девушки не могла быть безмятежной. Мужчины не церемонились с ней — ничего другого она не ждала и от варваров. Ожидание насилия действовало ей на нервы, гнало сон. К её удивлению, россы отнеслись к пленным эллинкам только с участливым любопытством. Они не только не причинили ей зла, но и помогли встретиться с братом.

— Что вы сделаете с женщинами? — спросил Фалей.

— А ничего. Ты, ромейка, ешь!

Фалей перевёл сестре слова росса. Она взглянула на Ивона — таких мужчин ей ещё не приходилось видеть: добрый, ничего не домогается от неё.

Вскоре лагерь стал затихать. Ивон принёс из повозки войлок, расстелил у костра, показал на него Асте. Девушка вздрогнула было при мысли о готовящемся насилии над ней, но тут же успокоилась: росс положил около неё эллинский плащ, а сам улёгся в стороне от костра. Другие россы тоже укладывались на ночь, и в их поведении не было ничего угрожающего для неё. Она придвинулась к брату, легла, накрылась плащом и незаметно уснула, а Фалей ещё долго сидел у костра и мысли у него были необычные — торопливые, неустойчивые. Он думал об Асте, о воле случая, который свёл их вместе, о россах, о своей жизни, о том, что ожидало его и Асту завтра. Подумал и о бегстве от россов, только из всех его мыслей эта была самая нелепая. Куда бежать-то, для чего? Чтобы снова кинуться в кроваво-хмельное разгулье войны и где-нибудь сложить свою голову? Нет, с прошлым покончено. Все-таки опыт солдатчины и плен кое-чему научили его, заставили задуматься о смысле событий. В войнах, которые непрерывно вел Рим, гибли племена, народы и государства, люди теряли жилища, близких, самих себя. Куда ни взгляни, всюду на огромных пространствах гигантской империи разрушались накопленные ценности, традиции, быт; в этом хаосе разрушения у Фалея остался только один близкий человек — сестра Аста, испытавшая в жизни немало горя, и у нее не осталось никого, кроме него. Он больше не расстанется с сестрой, не даст ее в обиду никому; с ней и ему лучше: она внесла смысл в его жизнь. Он останется с Астой у россов. Они возвратили ему волю, хотя и не отпустили от себя. А если и отпустят, пути назад для него все равно нет. Вдвоем с Астой им вряд ли удастся добраться до Ольвии: степи полны кочевников — случись попасть к ним в плен, рабства не избежать. А доберутся — невелика удача: Аста зачахнет среди соплеменников, а он будет метаться по земле со своим легионом, охваченный угаром убийства и разрушения. А ради чего? Ради добычи? Не в ней счастье. Ради власти Рима над народами? Какой прок ему, эллину, и его соотечественникам в мощи и тирании Рима? Нет, солдатом он больше не будет… Здесь, среди россов, он впервые почувствовал удовлетворение от неторопливой будничной жизни, и все его солдатские похождения показались ему не стоящими внимания. Он начинал догадываться о смысле грустных росских песен, слышанных им прежде: в них была тоска о родном доме, о близких, о жизни без войны…

Наконец, устав от непривычных мыслей, он лег рядом с Астой. Сестра вздрогнула, открыла глаза, но, узнав брата, успокоилась. Он заботливо укрыл ее плащом. Отныне он заменял ей мать, отца, братьев и сестер.

На войлоке под плащом было тепло и уютно. Засыпая, Фалей подумал, что это воевода Добромил позаботился об их ночлеге, и что россы добры…

Днем, когда обоз был в пути, на краю поля в стороне полуденного солнца показались сотни две всадников. Фалей узнал в них готов. Так вот они уже где! Готы — это мощный наступательный союз германских племен, одержимых одним желанием — сокрушить любое препятствие на своем пути. Суровые гиперборейцы[17] не знали ни боли, ни жалости в своем стремлении нападать, преследовать и подчинять.

Готы несколько минут стояли на месте, разглядывая россов, потом разом пришли в движение, образовав на ходу линию всадников.

У россов тоже всё оживилось. Задние повозки подтягивались, образуя два ряда. Россы вооружились и приготовились к битве, сомкнувшись в тесный строй конных бойцов. «Неплохо», — одобрил Фалей.

Подскакал воевода, осадил коня, заметив, что эллин хочет что-то сказать.

— Это готы! — сказал Фалей.

— Почему ты уверен, что они? — сурово спросил воевода.

— Наш легион сталкивался с ними на Истре!

Приблизившись, готские всадники выпустили по нескольку стрел. Россы ответили им. Готы повернули назад, скрылись из вида.

— Это дальняя разведка, — предупредил эллин. — Дай мне меч!

— Что ты будешь делать, когда получишь его?

— То же, что и твои воины!

— Но они не получают жалования, и ты не получишь.