Ростерия (СИ)

Шестое февраля. Мокрые снежинки липли друг к другу в полёте, воздушными хлопьями покрывали не успевшие подготовиться к холодам растения, подошвами многочисленных зевак спрессовывались в плотный ровный пласт. Деревья, слишком поздно обнаружившие смену сезона, в кратчайшие сроки сбросили подгнившую листву и мигом обернулись сухими серыми безжизненными стволами, мол, мы всё сделали по правилам, с нас взятки гладки. Мощёная прямая дорожка, расчищаемая рабочими несколько раз в сутки, всё равно слилась с белой землёй вокруг, и удивительно, как зрители ловко находят её среди однообразного ковра под ногами. Может, по следам предшественников? Белки, поменявшие красочную шубку на камуфляжную серую, почуяв большое скопление людей, стремительно преодолели несколько веток, в надежде на угощение или, на худой конец, ласку. Но вскоре зверькам пришлось разочароваться: двуногие существа, обычно любящие восхищаться красотой и умильностью рыжих грызунов, сегодня даже внимания не обратили на них, торопясь куда-то с взволнованными лицами, не замечая ничего вокруг. Вдруг виновата новая невзрачная шёрстка? Лесные жители подождали немного, повздыхали и отправились на поиски пропитания самостоятельно. Лишь одна, самая маленькая и незаметная белочка продолжила наблюдать за длинной вереницей, вытягиваясь вперёд и балансируя хвостом. Раньше не замечала она в этой местности подобного оживления, не больше десятка человек в день подходили к парку, с мечтательными видами останавливались и кормили вкусными неместными орешками. Теперь же сотни людей без перерыва целеустремлённо идут в одну сторону, очень торопятся, даже почти не разговаривают, только натягивают капюшоны посильнее, запахивают мантии и пальто и ускоряются. Значит, произошло что-то действительно важное, если нет времени и на то, чтобы замереть и посмотреть на любопытного зверька, максимально приблизившегося к тропинке. Неожиданно наблюдательницу заинтересовал один человек из общей массы. Казалось, он нисколько не отличался от других двуногих, так же спешил, кутался в плащ и молчал, но кое-что в нём было подозрительным даже для грызуна: во-первых, девочка (да-да, человек оказался женского пола и гораздо младше своих собратьев) выглядела чересчур смуглой и южной для их северных краёв — медовые пряди выбивались из-под одежды, а тёмная кожа почти источала тепло; во-вторых, девушка нервничала, что выражалось в частых оглядываниях и судорожных попытках спрятать блокнот с карандашом под мантией. «Замышляет пакость какую», — наверное, мелькнуло в маленькой головке, и белка, после недолгих колебаний, поскакала за странной дамочкой. Спустя некоторое время толпа прошла через ворота и наконец-то замедлилась, и гостья, скрытая от посторонних глаз пушистым хвостом, увидела то, что заставляло так нервничать и торопиться двуногих. «Весьма вторично, — расстроенно подумала та. — Я бы ради такого не пожертвовала и кедровым орехом». Перед ней распростёрлась огромная круглая площадка — деревянный настил, — на которой красовалось непонятное извращённое устройство. Грызунья мало ведала в людских делах, но догадывалась, что механизм служит им явно не для утех. А Евгения, которая была той самой загадочной девочкой, знала, как используют конструкцию. Точнее, использовали. К счастью, применение дыбы по назначению давно кануло в Лету, но страх орудие пыток навевало славно и стояло здесь именно для создания антуража. А также в качестве вешалки — на одной из балок висел прямоугольный однородно-чёрный плакат, тоже часть церемонии. Девушку пробрала дрожь, но Женька быстро сосредоточилась — она пришла не любоваться, а работать. Судя по Сашкиным словам, скоро Осведомители излазают Юрганские туннели вдоль и поперёк и лишат ребят зала заседаний, а при дурном раскладе, всерьёз обеспокоятся, поэтому нужно ускориться. За площадкой стояло небольшое, но роскошное сооружение: из крепких тёмных брёвен, с покатой крышей и резными ставнями, прочным балконом на втором, последнем этаже. Широкое. Не пожалели земли, для правительства-то. «Двойные стандарты!» Люди вокруг оживились, девочка встрепенулась — открывались массивные двери, оставляя рытвины на снегу. «Пора заняться делом». На улицу, на всеобщее обозрение, вывели трёх человек, худых, коротко стриженных, с бездумным унынием в глазах. На заключённых красовались изношенные рубаха и штаны, затёртые башмаки, новенькие блестящие наручники. Приговорённых вывели на постамент.

— Как обезображены, не узнать… — послышались ошеломлённые голоса.

— Не мудрено, месяц провести в Пункте Помощи и две недели в тюрьме.

— Не могу различить, кто Владислав, а кто Владимир!

— Правосудие должно быть одинаково строгим для каждого, какой опасности они подвергли наше укрытие!